Александра Маринина - Благие намерения
– Ага, особенно Брюсов и Зенкевич. Они тебя еще и с леди сравнивают. Как думаешь, почему?
– Не смей! – Ворон не на шутку рассвирепел. – Я не потерплю грязных намеков на свою сексуальную ориентацию.
– Да почему же на твою-то? – от души потешался Камень. – Ты ж клялся и божился, что поэма написана не про тебя, а про твоего дядюшку. За его ориентацию ты можешь поручиться?
Вот за что Камень любил своего старого друга, так это за полное отсутствие у него чувства юмора и патологическую серьезность в интимных вопросах. Ворон не заметил подвоха и начал рассуждать вслух:
– Вообще-то дядька был неженатый… Он за моей матерью долго ухаживал, особенно после того, как батю коршун задрал… Не знаю, было там у них чего или нет, я сам не видал, а мать ничего не рассказывала… Но слухов насчет дядьки тоже никаких не было… Там, где я рос, у нас была одна соседка, дятлиха, во все свой длинный нос совала и на всех стучала, жуткая сплетница была, так она непременно рассказала бы, если бы что-то узнала… А ты что, всерьез думаешь, что это сравнение с леди – оно не просто так? Думаешь, у Эдгара По были основания? – спросил Ворон с нескрываемым беспокойством.
Камень, видя искреннее огорчение друга, не мог больше сохранять мину глубокого наукообразия и рассмеялся.
– Да не переживай ты! Во-первых, это же не про тебя написано, а во-вторых, даже если это правда и твой дядюшка дал Эдгару По реальный повод, то что в этом страшного? Смотри на вещи шире. Среди людей вон сколько геев, им даже однополые браки кое-где разрешили, так почему этого не может быть у воронов?
– В моем роду?! – завопил Ворон. – Среди моих кровных родственников?
– Ох, да расслабься ты! Николая Дмитриевича костеришь на чем свет, а сам ничем не лучше. Не отвлекайся, державный патриций, дальше рассказывай.
– Дальше? – Ворон задумался. – А я на чем остановился? Вечно ты меня сбиваешь.
«« ||
»» [225 из
258]