Александра Маринина - Дорога
– Нет, я буду страдать. По-настоящему.
– Это как? Все страдают по-разному. Одни тихонько плачут, другие кричат.
– Я не буду плакать и кричать, – заявила Леля. – Я буду страдать молча.
– Лелечка, это неправильно, – мягко сказала Люба. – Нельзя страдать молча. Если тебе больно, если ты переживаешь, тебе обязательно надо рассказать об этом мне или папе, потому мы самые близкие для тебя люди. Мы тебя утешим, поддержим тебя, может быть, что-то объясним, чтобы ты страдала не так сильно. Ты страдаешь из-за того, что тебе жалко бабушку? Ну скажи же, не молчи.
– Мне жалко тебя, папу и себя. И еще дедушку и Колю. И тетю Тому с дядей Гришей. Потому что вы все страдаете. Ты плачешь, я слышала. Тетя Тома тоже плачет. Колька ходит грустный. Вам всем плохо, потому что бабушки больше нет. И мне всех вас жалко.
Леля произнесла эту длинную тираду, не поворачиваясь, и Люба не могла видеть выражения ее личика. Она встала на колени рядом с кроватью, повернула дочь к себе и крепко обняла.
– Солнышко мое, девочка моя, я не хочу, чтобы ты страдала. Мы с папой этого не хотим. Не нужно нас жалеть, мы взрослые и сильные, мы справимся, и все будет хорошо. Только дай мне слово, что ты не будешь больше лежать лицом к стенке и молча страдать, ладно? Договорились?
– Нет, – прозвучало в ответ. – Я буду страдать. И буду вас жалеть.
Люба долго уговаривала ее, но Леля так и лежала, отвернувшись к стене, пока не уснула.
На следующий день Любе на работу позвонили из детского сада.
«« ||
»» [31 из
354]