Александра Маринина - Дорога
– На скамейке сидел, – дал Ворон исчерпывающую информациию. – С самого утра. Несколько раз отходил пописать, купить водички и переодеться. Еда у него была с собой, он бутерброды ел.
– И ты считаешь, что это ответ? – рассердился Камень. – Почему он сидел на скамейке? Для чего он переодевался? С тобой сериал смотреть – все равно что детектив читать, у которого последние десять страниц вырваны. Читаешь как дурак, читаешь, а самого главного так и не узнаешь. Ну что ты на меня так смотришь? Что, я не прав?
– Не знаю, прав ты или нет, а только браниться не надо, – обиженно ответил Ворон. – Чего ты ко мне цепляешься? Что я тебе, Фигаро здесь, Фигаро там? У нас есть цель, у нас есть главные персонажи, и нечего меня гонять за каждым встречным-поперечным, эдак мы вообще никогда до конца не досмотрим. То ты меня донимал с мужиком, который перед зданием суда торчал, когда Геннадия судили, то грузина того тебе подавай, который Кольку от драки спас и его дружков в ресторане водкой поил, то теперь про этого Робин Гуда недоделанного ты хочешь знать. Нельзя так разбрасываться, мы должны быть целеустремленными.
Камень с нескрываемым любопытством взглянул на друга и пошевелил бровями. Движение было едва заметным, но при ограниченных возможностях мимики вполне достаточным, чтобы выразить мысль: «Что это ты, парень, так расхрабрился?» Ворон все заметил и правильно прочитал, поэтому подбоченился, насколько позволяло еще пока не зажившее крыло, и с вызывающим видом объявил:
– А я тебя предупреждал, что у меня движение протеста.
– Как? – изумился Камень. – Оно еще не закончилось? Я думал, мы это давно проехали. Послушай, нельзя же так долго топтаться на одном месте, это прямо какой-то застой получается. Ты попротестовал немножко – и хватит уже, давай сериал смотреть.
– Ты никогда меня всерьез не принимал, – не на шутку разобиделся Ворон. – Ты меня полностью закабалил, ты меня поработил. А моя внутренняя сущность рвется к свободе и независимости.
– Внутренняя сущность – это душа, что ли? – с улыбкой осведомился Камень.
– Ну, пусть душа, если тебе так понятнее.
– Твоя душа всю жизнь рвется только к одному – к романтической любви. Я тебя, слава богу, не одну тысячу лет знаю. Так что не надо мне тут развивать идеи либерализма и демократии. Всё, птица, кончай базар, ты меня утомила. Даже акции протеста должны иметь свои пределы.
«« ||
»» [306 из
354]