Александра Маринина - Ад
– Слушай, я тебе для чего целую лекцию прочитал про писателей и читателей? – сердито отозвался Змей. – Чтобы ты нахально заглядывал в конец?
– Нет, про самый конец не надо, но так, в общих чертах, а? – жалобно попросил Камень. – Раздразнил ты меня этим Кириллом. Скажи хотя бы, как Аэлла к нему относится?
– Любит, – коротко констатировал Змей. – Но сама пока об этом не догадывается. Только сама себе удивляется, как это она, такая требовательная, у которой за сорок лет ни одного мезальянса в личной жизни не случилось, вдруг спит с малоизвестным актеришкой, да еще на одиннадцать лет моложе себя. Ладно бы, если бы он был младше лет на двадцать-тридцать, тогда можно было бы гордиться собой независимо от его социального статуса, вот, мол, я какая удалая и красивая, в меня и на седьмом десятке молодые мальчики влюбляются. А одиннадцать лет – это не та разница в возрасте, на которую можно обращать внимание. Значит, у любовника должен быть или статус, или очень большие деньги, или еще что-нибудь, что делает его не таким, как все. У нашей Аэллы, как ты помнишь, все должно быть самым лучшим и не таким, как у всех. А у Кирилла ничего такого нет. Вот она и удивляется сама себе. Но ей рядом с ним спокойно и уютно, она даже воображать меньше стала, как-то подуспокоилась насчет своей необыкновенности. Кирилл на нее в этом смысле положительно влияет.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что он спокойно рассказывал ей о себе всякую правду, в том числе и такую, которая его не особенно украшает, а она слушала и понимала, что его откровенность не делает его хуже в ее глазах. Он ей – про то, что и пил, и гулял неумеренно, и зазнавался, и зазвездился, и унижался, и жене изменял, а Аэлле важно только то, что он добрый и надежный, родной и теплый, а тот факт, что когда-то ему приходилось и унижаться, и на рынке торговать, и чужие машины перегонять, никоим образом его не портит. И стала она понемножку задумываться о том, что если у нее самой бывали неудачи и проколы, то это никоим образом не портит ее в глазах окружающих. И вообще, нет ничего зазорного в том, чтобы в чем-то быть как все, не выделяться и не возвышаться.
– Поздновато на седьмом-то десятке, – заметил Камень.
– Ну, в таком деле лучше поздно, чем никогда. Теперь она ждет, когда Кирилл наберется храбрости сделать ей предложение. Она уже для себя решила, что обязательно выйдет за него.
– Жалко, Ветер не слышит, – вздохнул Камень. – Вот уж он порадовался бы.
* * *
Сумка, битком набитая проспектами, каталогами и альбомами с образцами, оттягивала руку. Поднимаясь в лифте к себе домой, Люба Романова мысленно составляла график вечерних мероприятий и определяла их последовательность. Родислав уже дома, он вернулся прямо с работы, а ей пришлось еще встречаться с мастерами, отделывающими новый загородный дом. Наверное, муж сидит голодный и ждет, когда его кто-нибудь покормит. Кто-нибудь – это Юля или Люба, но Юля и Денис сегодня собирались в Государственный центр современного искусства на видеопоказ работ молодых художников из коллекции мультимедиа. Это была идея Юли, она почему-то вдруг очень заинтересовалась современным искусством, представленным на Московской биеннале, и почти каждый день возила Дениса на мероприятия то в галерею Церетели, то в Музей современного искусства, то еще куда-нибудь.
«« ||
»» [420 из
480]