Габриэль Гарсия Маркес - Сто лет одиночества
Он постучался в аптеку, где давно уже не бывал, и обнаружил на ее месте столярную мастерскую.
Открывшая ему дверь старуха с лампой в руке посочувствовала его ошибке и настойчиво твердила, что нет, здесь никогда не было аптеки и она отродясь не видела женщины с красивой шеей и сонными глазами по имени Мерседес.
Он поплакал, уткнувшись лбом в дверь бывшей книжной лавки ученого каталонца, сознавая, что отдает запоздалую дань той смерти, которую не оплакал вовремя, не желая нарушить чары любви.
Он расшиб себе кулаки о стены "Золотого мальчика", призывая Пилар Тернеру и не обращая никакого внимания на свечение летающих по небу оранжевых дисков, за которыми он столько раз с детской увлеченностью наблюдал из двора с выпями.
В последнем уцелевшем салоне заброшенного квартала домов терпимости ансамбль аккордеонистов играл песни Рафаэля Эскалоны, племянника епископа и наследника секретов Франсиско Человека.
Хозяин салона, у которого одна рука была высохшая, словно горелая, из-за того, что он осмелился поднять ее на свою мать, предложил Аурелиано распить с ним бутылочку, Аурелиано пригласил его на вторую бутылку.
Хозяин салона рассказал о несчастье, случившемся с его рукой, Аурелиано - о несчастье, случившемся с его сердцем, высохшим, словно обгоревшим, из-за того, что он осмелился полюбить им свою сестру.
В конце концов они оба залились слезами, и Аурелиано почувствовал, что боль на мгновение отпустила его.
Но, снова оказавшись в одиночестве при свете последней в истории Макондо утренней зари, он встал посреди площади, раскинул руки, готовый разбудить весь мир, и выкрикнул из самой глубины своей души: - Все друзья - сукины дети? Колдунья вытащила его из лужи слез и блевотины.
Привела в свою комнату, почистила, заставила выпить чашку бульона.
«« ||
»» [543 из
550]