Габриэль Гарсия Маркес - Сто лет одиночества
Простыня была тяжелой, словно мокрая парусина.
Они выжимали ее, крутя за концы, пока она не обрела свой нормальный вес.
Потом они встряхнули циновку, и из нее тоже закапал пот.
Аурелиано страстно желал, чтобы все это продолжалось бесконечно.
Теоретическая механика любви была ему известна, но колени у него дрожали, и он едва держался на ногах.
Когда девушка кончила убирать постель и приказала ему раздеваться, Аурелиано пустился в сбивчивые объяснения: "Меня заставили войти.
Велели бросить двадцать сентаво в кружку, просили не задерживаться".
Девушка поняла его состояние: "Если ты бросишь еще двадцать, когда будешь уходить, можешь задержаться чуть подольше", - тихо сказала она.
Аурелиано, мучимый стыдливостью, скинул с себя одежду, ему не давала покоя мысль, что нагота его не выдерживает сравнения с наготой брата.
Несмотря на все старания девушки, он с каждой минутой чувствовал себя все более безразличным и одиноким.
«« ||
»» [71 из
550]