Сергей Москвин - Голод
«Руки за голову», — мысленно добавила Катерина, но такой команды не последовало. Наверное, потому, что и Борис, и она сама, и Юлька послушно выстроились вдоль поклеванной пулями стены.
Седой шагнул к входу и одним ударом ноги вышиб косо висящую дверь. В его коленном суставе что-то хрустнуло, и нога неестественно вывернулась. «Да, он сломал себе ногу! — ужаснулась Катерина. — Или, как минимум, порвал связки». Однако кормщик не обратил на это внимания. Он вообще не заметил полученной травмы! Причем Катя так и не поняла, зачем ему вообще понадобилось выбивать дверь: ширины прохода было вполне достаточно, чтобы попасть внутрь.
— Заходим. Детей и женщин пропускаем вперед, — оскалился кормщик, что, очевидно, должно было означать улыбку. Седой и раньше не блистал чувством юмора, но последняя шутка показалась Катерине просто омерзительной.
Борис, видно, не расслышал заключительной фразы и первым нырнул в дверной проем, но Седой не стал его останавливать. Следом вошла Юлька, за ней — Катерина, причем едва не упала, наступив на россыпь автоматных гильз. Такими гильзами был усеян весь пол. Катя машинально нагнулась, чтобы поднять одну из них, и сейчас же скорчилась от боли, получив мощный удар в крестец.
— Не задерживай меня! — злобно прорычал сзади Седой. У него получилось «не задершивай», словно кормщик говорил сквозь стиснутые зубы. — Не задершивай меня, шука! Или пошалеешь об этом.
Несмотря на режущую боль ниже поясницы, Катю разобрал смех, но, к счастью, она так и не рассмеялась, иначе ее тоже можно было бы смело записывать в разряд сумасшедших. Кое-как справившись с болью, она распрямилась и шагнула следом за Юлькой по засыпанному стреляными гильзами бетонному полу.
Как оказалось, Седой прекрасно ориентировался в незнакомом доме. Следуя его указаниям, они прошли по узкому коридору, соединяющему какие-то темные комнаты или кабинеты с разломанной мебелью, откуда попали в такое же темное помещение, разделенное пополам ржавой металлической решеткой. В центре решетки располагалась широкая сдвижная дверь, сваренная из толстых прутьев. За два десятка лет она наверняка намертво приржавела к желобам-направляющим, но Седой без труда откатил ее в сторону. Потом зашел за решетку, небрежно стряхнул с плеч Максима и уставился на что-то лежащее на полу.
Он как будто забыл о своих пленниках, и у Кати появилась шальная мысль запереть кормщика за решеткой — на двери как раз висел массивный замок. Но даже если им удастся задвинуть дверь обратно, даже если замок окажется исправен, они не смогут им воспользоваться без ключа!
— Тепло, — неожиданно сказал Седой. — Вам здесь понравится, — добавил он и вопросительно уставился на своих пленников, словно ждал от них ответа.
Никакого тепла Катерина не ощущала — напротив, ее бил озноб, но спорить с безумцем не стала. Юля и Борис тоже благоразумно промолчали. Седому такая покорность, видимо, пришлась по душе. Он удовлетворенно кивнул и, выйдя обратно, сделал рукой широкий приглашающий жест в сторону распахнутой двери. При этом пистолет как бы ненароком нацелился Борису в живот. Механик судорожно икнул, поспешно шмыгнул за дверь и, как мышь, забился в самый дальний от Седого угол.
«« ||
»» [130 из
281]