Сергей Москвин - Голод
— Ты еще смеешь противиться отцу? — прорычала скалящаяся пасть. — Ты грязная, обдувшаяся потаскуха!
— Т-ты н-не, — спотыкаясь на каждом слове, залепетала Юля. Но стоило ей начать говорить, как сковавшая тело гипнотическая связь с человеком-чудовищем лопнула, словно натянутая струна, а вместе с ней исчез и внушаемый монстром ужас. Страх остался, но ни паники, ни ужаса больше не было.
— Не мой отец! — окрепшим голосом закончила девушка.
В тот же миг зрачки-щели монстра вспыхнули ослепительно-ярким белым пламенем. Он взревел почище ревуна, о которых Юля не раз слышала от охотников, но никогда не видела собственными глазами, и с нечеловеческой быстротой ринулся к ней.
Прежде, чем Юля успела заметить или хотя бы понять, что происходит, костлявая рука (лапа!) монстра сомкнулась на ее шее. Боже, какая же она была холодная! Чудовищная сила взметнула девушку вверх и вдавила в прутья решетки. Голову пронзила новая вспышка боли, а глаза полезли из орбит. Но сквозь застилающую глаза черную пелену Юля увидела, как Макс бросился к монстру, в которого превратился отец, и, схватив того за сжимающую ее горло руку, рванул на себя. Вслед за Максом на выручку девушке поспешила Катерина, но дотянулась только до развевающейся полы расстегнутой полярной куртки Седого. Это было последнее, что увидела Юля, а последними звуками для нее стали доносящееся из разорванной пасти монстра злобное рычание и хруст собственных позвонков.
В этот момент в гаснущее сознание прорвался резкий голос Катерины:
— Макс, в сторону!
Следом ударил оглушительно громкий выстрел.
Юля почувствовала, что куда-то проваливается, но падение оказалось недолгим. За ним последовал удар по коленям, еще что-то ощутимо ткнуло ее в поясницу, но главное — исчезли сдавившие горло тиски ледяных пальцев монстра. Она снова могла дышать! Каждый вдох, правда, давался с трудом, отзываясь в груди и в горле раздирающей болью, но сейчас Юля была рада любым ощущениям. Окончательно убедившись, что жива, девушка открыла глаза.
Она лежала на боку среди разбросанной по полу собственной одежды. С другой стороны решетки неподвижно застыли Макс, Катя и Борис, причем Катя сжимала в руке неизвестно откуда взявшийся пистолет. Лица всех троих были изумленно вытянуты, но смотрели они не на спасенную девушку, а на нечто бесформенное и угловатое, раскинувшееся на полу в стороне от нее.
«« ||
»» [147 из
281]