Сергей Москвин - Голод
«Это не мой отец. Нга забрал его душу», — сказала Юля самой себе, но глаза все равно (а может быть, именно поэтому) наполнились слезами. В какое бы чудовище ни превратился отец после смерти, но прежде, чем Демон из преисподней добрался до него, он неустанно заботился о своей единственной дочери и всячески оберегал ее. Он любил ее! И она всегда будет его любить. Любить и помнить отца прежним!
Юля всхлипнула, потом вытерла кулачком бегущие из глаз слезы, которые никак не останавливались, и, опустившись возле трупа на колени, принялась сосредоточенно ощупывать карманы его одежды.
* * *
Глядя в согнутую узкую спину девушки с рядом выпирающих острых позвонков, Макс наблюдал, как Юля обыскивает одежду Седого. После всего случившегося язык не поворачивался назвать застреленного человека ее отцом. Да и человека ли?! В голове снова и снова звучал испуганный голос Катерины: «Это не человек…» «Мертвец», — сказала она в ответ на вопрос Бориса. Но как такое возможно?!
После памятного разговора с Юлькой, состоявшегося между ними незадолго до того, как на Заставе узнали о гибели Башки, Максим поверил, что душа Ванойты разговаривает с ним. Постепенно он даже свыкся с этим, хотя в первый момент, когда девушка озвучила эту мысль, она показалась ему совершенно безумной. И это при том, что он уже слышал от некоторых жителей Заставы, что они общаются с душами своих погибших родных! Но никто даже в пьяном бреду не рассказывал, что видел восставшего из могилы или вышедшего из моря на берег мертвеца! Мертвые — мертвы! Так было всегда. Во всяком случае, если речь заходила об их телах.
Максим судорожно сглотнул. Успокоить себя не получилось. А все потому, что он собственными глазами видел, как раскололась голова Седого после того, как Катерина всадила в нее пулю. Развалилась на куски, точно ледяная глыба! Один от отлетевших обломков даже угодил Максиму в лицо. Он был твердым, как камень, и холодным, как настоящий лед. Разве голова живого человека может превратиться в лед? Разве у живого может замерзнуть в жилах кровь? Но ведь до того, как Катя своим точным выстрелом разнесла Седому голову, он ходил… И не только ходил, но и разговаривал, а перед смертью едва не задушил собственную дочь! Правда, Катерина считает, что тогда он уже был мертв. А если так, как ей удалось его убить? Как вообще можно убить мертвеца?!
Сейчас кормщик выглядел как настоящий мертвец, но Максиму от этого спокойнее не стало. Наоборот, его тревога за девушку только усилилась. Юлька как раз закончила обшаривать внешние карманы и, распахнув полярную куртку Седого, принялась за внутренние. Она не обошла вниманием и рукава и когда трогала их, казалось, что руки Седого шевелятся. Максу живо представилось, как его костлявые пальцы вновь смыкаются на ее шее, а из дыры, зияющей на месте разбитого и развалившегося на куски рта, доносится утробный голос:
— Мне нужна твоя голова!
Рывок, треск разорванных мышц, хруст позвоночника, и вот уже залитое кровью девичье тело отлетает в сторону, а сраженное пулей, но недобитое чудовище, принявшее облик Юлькиного отца, вертит в руках ее оторванную голову.
Макс в ужасе зажмурился, а когда открыл глаза, все было по-прежнему: Юлька, живая и здоровая, если закрыть глаза на вдавленные багровые отпечатки на ее тонкой шее, сидела на корточках возле Седого и продолжала обыскивать его одежду. Но случись то, что нарисовало его распалившееся воображение, или нечто подобное (да все, что угодно!), и зверобой ничем не сможет помочь своей любимой из-за этой проклятой решетки! Разве что Катя вновь не промахнется…
«« ||
»» [149 из
281]