Сергей Москвин - Голод
— За что? — прошептала Юля. — Почему со мной это случилось?
Глаза наполнились слезами. Она всхлипнула, а потом не стала сдерживать себя и разрыдалась.
Слезы замерзали на щеках и царапали кожу. Юля подняла руку, чтобы вытереть их, но наткнулась на что-то… что-то твердое, завернутое в кусок обледеневшей ткани. И еще она услышала звук — чьи-то глубокие вздохи. Так жадно сопел Сергеич, когда лапал ее, только этот звук был в тысячу раз протяжнее и страшнее, будто дышало огромное чудовище. И он приближался! Или она сама приближалась к нему? Волна неумолимо влекла ее в сторону летящих навстречу звуков. Юля отчетливо представила себе огромную разинутую пасть, оскаленные кривые зубы и стекающую по ним ядовитую слюну.
Все кончено, — прошипело чудовище у нее в мозгу. — Ты никто. Просто моя добыча.
Демону было мало убить ее. Он хотел, чтобы ее тело и душа навсегда сгинули в его смердящей пасти. Но Юля не хотела такого конца. Она испугалась. Да, испугалась! Кто сказал, что после смерти нельзя испугаться? Еще как можно! Отец рассказывал, что есть два вида страха, точнее, два типа людей. Одни при виде опасности краснеют, другие бледнеют. Тех, кто бледнеет, страх парализует, лишая способности к сопротивлению, а вот с теми, кто краснеет, все происходит наоборот. Поэтому давным-давно, когда люди еще не изобрели ни атомных бомб, ни пороха, а воины сражались друг с другом на мечах, полководцы отбирали в передовые отряды своих армий тех, кто краснеет.
Рожденная через три года после ядерной катастрофы, уничтожившей человеческую цивилизацию, Юля понятия не имела о Древнеримской империи и ее легионах, покоривших Европу, Центральную и Западную Азию и север Африки, но, оказавшись в темноте, один на один с ненасытным чудовищем, она повела себя, как прославленный римский легионер. Не имея при себе ни меча, ни ножа, ни своего любимого лука, девушка отчаянно замолотила руками, стремясь вырваться из несущего ее потока. Сначала снова наткнулась на обледеневшую ткань, а потом руки нащупали что-то металлическое, длинное и тонкое, с выступом на конце. Автоматный ствол! Юля вцепилась в него и изо всех сил дернула на себя.
Послышался хруст. Чудовище жалобно вскрикнуло человеческим голосом. Или ей это только показалось? Девушка почувствовала, что куда-то летит. Затем последовал удар, за ним еще один. Юля до мяса ободрала запястье и приложилась затылком обо что-то твердое. Простреленная голова тут же загудела. Но автомат остался у нее! Она тут же перехватила оружие, развернув его стволом от себя, и нажала на спуск.
Автомат, как живой, забился в руках. Грохочущее пламя, вспыхнувшее на конце ствола, разогнало окружающий мрак, осветив неровные своды каменной пещеры и двуного монстра с замотанной бинтами головой и обледеневшими руками. Точнее, одной рукой, потому что вторая заканчивалась жалким ледяным обломком, торчащим из рукава брезентового охотничьего плаща. Монстр бросился на девушку, стараясь дотянуться до ее горла оставшейся конечностью, больше похожей на скрюченную клешню, чем на человеческую руку. Но прежде чем это произошло, пули, крошащие каменную стену за его спиной, вспороли монстру грудь. Юля увидела, как оттуда во все стороны брызнули куски разлетающегося черного льда, но в следующее мгновение полыхающий огонь погас, автомат дернулся последний раз и затих, превратившись обратно в кусок железа, и Юлю снова окутала непроглядная тьма. Что-то с глухим стуком упало к ее ногам и раскатилось по дну пещеры. Девушка рывком поджала ноги и выставила перед собой разряженный автомат — свое единственное оружие, но вокруг стояла зловещая тишина, и даже дыхания прячущегося в темноте чудовища не было слышно.
Юля не заметила, сколько времени просидела неподвижно. Растворенный в темноте страх вместе с холодом подземелья вновь начал проникать под кожу, забираясь все глубже и глубже, но сейчас самым правильным казалось не шевелиться, чтобы ненароком не выдать себя притаившемуся в глубине пещеры чудовищу.
Между тем окружающий мрак становился все плотнее. Вскоре Юля поняла, что различает мелькающие перед глазами стремительные тени. Одна из них надвинулась на нее и навалилась на грудь невидимой тяжестью. Сразу стало трудно дышать. Каждый вдох теперь давался ценой невероятных усилий, но не приносил облегчения. Застывший воздух не наполнял легкие, а только царапал горло невидимой ледяной пылью. Зато холод медленно, но неумолимо пробивал себе дорогу. Юля уже не чувствовала ног. Чтобы хоть как-то согреть коченеющие пальцы, она обхватила ладонями теплый ствол автомата, хотя и сама прекрасно понимала, что это лишь временное облегчение.
«« ||
»» [183 из
281]