Сергей Москвин - Голод
Превратившаяся в сосульку головня полетела в сторону, а державшая ее рука впилась Максу в промежность. Его сковал озноб, словно он внезапно провалился в ледяную воду. Яички сжались, превратившись в два трущихся друг о друга заиндевевших комочка, но набухший член от холодного (ледяного!) прикосновения Юлькиной ладони обрел еще большую твердость (заледенел!).
— Да! — томно выдохнула Юлька Максиму в ухо, и там, где ее дыхание коснулось его щеки, кожа сейчас же онемела. — Это все для тебя… А что ты сделаешь для меня?
Макс почувствовал, что теряет сознание. Глаза заволокло белой пеленой. С каждым мгновением Юлькин голос звучал все глуше, но ее слова, тем не менее, словно прогрызающие себе дорогу земляные черви, проникали в мозг.
— Все, — еле ворочая языком, повторил за девушкой Макс. Казалось, вся кровь, а с нею и вся сила, сконцентрировалась в самой чувствительной части его тела, которую крепко сжимали обжигающе холодные Юлькины пальцы.
— Выпусти… открой… разбей… впусти… развали… — настоящий вихрь мысленных просьб (приказов!) пронесся у него в голове. — Принеси камень!
— Что принести?
Юлькина ладонь разжалась, и сразу вслед за этим к Максу вернулось ощущение реальности. Они вдвоем стояли перед входом в заброшенную штольню, где он несколько дней назад вместе с другими охотниками из бригады Седого пережидал разразившийся на море шторм.
— Ты узнаешь. Иди, — Юлька подтолкнула Максима в спину.
Он послушно сделал шаг вперед и вошел в штольню. И тут снаружи раздался предостерегающий голос Ванойты:
— Он пришел за тобой!
«« ||
»» [199 из
281]