Сергей Москвин - Голод
— Вечный покой, — повторила Юля. Желание разжать пальцы становилось все сильнее. Она никак не могла понять, почему еще этого не сделала. Ведь это так просто, так правильно…
…и все забудешь.
— Все забуду… — лицо девушки осветилось радостной улыбкой.
Ей вдруг стало весело. Почему-то вспомнился мертвец с раскроенным черепом из оружейной комнаты. Он тоже радостно улыбался. В этом чувствовался какой-то подвох или розыгрыш: умирающий человек не может так улыбаться. Но ведь забыть все — это так заманчиво. Забыть страхи, забыть Макса, отца, маму… Забыть?!
Юля резко дернула головой, распахнула слипающиеся глаза, и сразу волна одуряющей дремоты схлынула с ее сознания. Она вновь увидела над собой гребень скалы и услышала плеск волн под ногами.
— Выкуси, лживый ублюдок! Умру, но не забуду! — выкрикнула Юля в темноту.
И без всякой подготовки, чтобы не дать себе испугаться и передумать, полезла вверх. Еще крепче ухватилась руками за выступ скалы, оттолкнулась ногами от нижнего уступа и, отчаянно упираясь во что придется, ступнями и коленями, принялась карабкаться по обледеневшей стене. Ладони горели то ли от холода, то ли от боли, вниз летели мелкие камни и куски откалывающегося льда, но девушка не обращала на это внимания. Рот наполнился чем-то жидким и соленым, но это точно была не морская вода, потому что Юля чувствовала, что продвигается вверх.
Еще в детстве она облазила вокруг Заставы все скалы и прибрежные камни, забиралась в такие расщелины, к которым ее сверстники даже боялись подходить. Правда, проделывала все это при свете дня, и руки тогда не дрожали от холода, а вокруг не кружило, подобно хищной птице, злобное чудовище из другого мира. «Ну и что! Тогда тоже можно было запросто свернуть шею», — возразила себе Юля, пытаясь представить, что выбирается из одной из таких расщелин. Помогло самовнушение или нет, но вскоре она уже стояла на казавшемся недостижимым уступе, от которого до верхнего края скалы было не более полутора метров. Юля прижалась грудью к скале, нащупала перед собой широкую трещину и, ухватившись за нее, забросила свое тело на вершину утеса.
Для пущей безопасности нужно было хотя бы немого отползти от края обрыва, но в тот момент, когда Юля растянулась на обледеневшем и скользком камне, силы окончательно покинули ее.
— Ничего, — прошептала она, выплюнув на лед вязкую от крови слюну. (Так вот откуда соленый привкус во рту. Оказывается, она от напряжения прокусила себе губу и даже не заметила этого.) — Главное, что жива. А все остальное — пустяки.
«« ||
»» [204 из
281]