Сергей Москвин - Голод
— Вы меня лучше здесь подождите. Я только наверх заберусь, гляну, нет ли там Пашки, и сразу назад.
— Давай.
Макс так и не понял, согласился ли кормщик с его предложением, но уточнять не стал.
На гребне осыпи завывал ветер. Когда он задувал в щели между валунами, рождались причудливые звуки. Ванойта, а вслед за ним и Юлька утверждали, что это поют сами камни. Юлька специально забиралась на гряду, чтобы послушать «каменную песню». Несколько раз она приводила с собой Максима, но он так и не смог понять, чем привлекает девушку это место. Сейчас к обычному свисту ветра примешивались звуки протяжной ненецкой песни. Обогнув несколько особенно крупных валунов, Макс увидел и ее исполнителя.
Ванойта сидел на коленях возле горящего костра — оставалось только гадать, как ему удалось развести и поддерживать огонь на таком сильном ветру, — и что-то заунывно тянул на своем родном языке, раскачиваясь из стороны в сторону. Время от времени он брал разложенные на плоском камне тонко нарезанные ломтики свежего сырого мяса — не иначе пожертвовал для этого своей долей из последней добычи, — и бросал их в огонь. Странный старик: самому, может, зимой жрать нечего будет, а он все своих воображаемых духов кормит. Напротив костра возвышался череп огромного моржа, для устойчивости обложенный со всех сторон камнями. Этого моржа не убили на охоте. Ванойта нашел череп на берегу, как-то затащил на вершину гряды и украсил им свой алтарь. Всякий раз при виде лишенного плоти исполинского черепа с вечно оскаленной пастью и черными пустыми глазницами Максима охватывала дрожь. Если так выглядели все северные духи, которым поклонялся Ванойта, Макс не хотел с ними встречаться. Да и ни один нормальный человек — тоже.
— Он уже здесь.
— Что? — Макс не сразу сообразил, что Ванойта прервал свою песенную молитву и обращается к нему. Старик даже не повернул головы в его сторону, продолжая неотрывно глядеть в разведенный костер. — Кто — здесь?
— Нга — властелин подземного мира. Он пришел за мной, за тобой, за всеми. Его голод ненасытен, и даже тысячи душ не смогут утолить его.
Максим почувствовал неожиданный озноб. Хотя он ровным счетом ничего не понял, от слов старого ненца, даже не от самих слов, а от прозвучавшей в голосе обреченности повеяло могильным холодом. Если бы только это было возможно, он повернулся бы и бежал без оглядки прочь от полоумного старика и его бредовых мыслей. Вместо этого Максим сделал над собой усилие и сказал:
— Ваня, я ищу Пашку. Ты его видел?
«« ||
»» [64 из
281]