Иван Наумов - Бестиарий
Пожилой хозяин – по выходным он отпускал продавцов, экономя по мелочи, а заодно заполняя работой одинокие дни, – давно приметил загадочного посетителя в надвинутой на глаза шляпе, замотанным до подбородка шарфом и солнцезащитных очках хамелеонах. На полицейского, вроде, не похож, но держится странно – бродит по лавке с блокнотом и всё что то строчит. Ещё от посетителя исходил резкий душный запах незнакомого одеколона. Впрочем, у всех свои чудачества – лишь бы чего не спёр.
Огюст переоделся дома в лёгкий осенний плащ. Пальто, в котором его убили, без сожаления выбросил около дома в мусорный бак. Тепло и холод из важных факторов превратились в справочную информацию – Огюсту не было ни холодно, ни жарко, он различал внешнюю температуру, и только.
На вопросительный оклик хозяина Огюст вернулся из глубины магазина к прилавку и протянул длинный рукописный перечень необходимого. Ровные строчки заполняли почти весь блокнотный лист. По мере чтения брови хозяина приподнимались всё выше – удивлённо и уважительно.
– Старая школа, – сказал он вглядываясь в лицо посетителя. – Мы не встречались? Такой подход к выбору красок я видел только у учеников мэтра Бризеля, если слышали о таком. А старик, надо сказать, брал под крыло немногих!
Ответом послужил картонный квадратик. «Простите, я немой, из за чего не смогу поддержать беседу».
– О, месье. – хозяин нахмурился. – Понадобится время, чтоб всё собрать. Подождёте вон там, в кресле? Может быть, чашечку кофе?
Посетитель отрицательно покачал головой.
Хотя воспоминание о глотке душистого напитка было весьма приятным, что то подсказывало Огюсту, что экспериментировать с жидкостями больше не стоит.
И так хотелось расспросить продавца про Бризеля! Откуда знает старого мастера, не учился ли у него, и жив ли ещё тот, лучший из лучших, фанатик, помешанный на смешении цвета и света.
Огюст резко и болезненно ощутил, как много он пропустил, подменив искусство азартом, забросив данное судьбой умение ради мельтешения фишек и купюр. Кисть, перо, пастель, простой карандаш, даже никчёмный фломастер – все инструменты художника так легко и послушно ложились ему в руку. Так почему же он не ответил им взаимностью? Миллионоцветную радугу отгородил красно чёрный забор, пика к бубне, цифры в ряд... но даже сейчас – особенно сейчас! – ещё можно кое что исправить.
«« ||
»» [194 из
235]