Виктор Пелевин - Ананасная вода для прекрасной дамы
– И как ты ответил ему, о Джорджайя? – вопросил я.
– Я ответил… Я ответил, Господи, что из сложных словес ткут свою сеть фарисеи, а истина Духа обитает лишь в простоте. И в таком вопросе ее нет.
– Истинно так, сын мой, – подтвердил я, чувствуя, как на моем лбу набухают огромные, как виноградины, капли пота.
– Тогда Тони подумал немного, – продолжал Буш, – и сказал, что может поставить вопрос совсем просто. Если Бог добр и всемогущ, почему в мире есть страдание и зло? Почему были Аушвиц и Гулаг? И я, Господи, не нашелся, что ответить. Не знаю я этого и сейчас…
Буш замолчал, и я понял – он ждет ответа.
В первый момент я подумал, что это провал – сказать мне было нечего. Но владевший мной дух, подобно священному гироскопу, не дал потерять ориентацию в нахлынувшей на меня тьме. Я вовремя вспомнил, что говорить должен не я, а голос Левитана. И я как бы самоустранился, перестав стоять у него на пути. А голос изрек:
– То, о чем ты спрашиваешь, Джорджайя, есть тайна, слишком тяжкая для хрупких земных плеч. Ответы даются каждому в меру его разумения. Но тебе, возлюбленный сын мой, я скажу все как есть. В духе и истине никого из вас не существует, а есмь только Я, и все это сон, который снится тем, кого на самом деле нет, ибо в каждом сущ лишь Я един. Ваши жизни подобны искрам вокруг огня, и только этот огонь реален, вечен и неизменен, а все вы – просто его отблески во мраке. Воистину, я не знаю про ваши гулаги и шмулаги, и не о всяком из ваших веков дойдет до меня весть…
– Но зачем нам такой Бог? – спросил Буш потрясенно.
– Зачем вам такой Бог? Конечно, он вам не нужен. Но другого Бога у меня для вас нет…
Надо мной одновременно замигали зеленый и оранжевый огоньки, и я понял, что самое время собраться.
«« ||
»» [46 из
219]