Виктор Пелевин - Ананасная вода для прекрасной дамы
– Какой грех, Джорджайя?
Буш сбился на пристыженный шепот:
– Я говорю, Господи, о комнате Гагтунгра.
– Что это за комната?
– Разве ты не знаешь, Господи? Неужели ты не всеведущ?
Я опять почувствовал капли пота на лбу.
– Джорджайя, – ответил я мягко, – я знаю об этой комнате постольку, поскольку о ней знаешь ты, мой возлюбленный сын, ибо ты и я – одно. Твои глаза – это мои глаза. Именно в этом мое всемогущество, ибо я сам ограничил свою волю волей сынов моих, и мое знание кончается там, где начинается знание тех, кого я возлюбил. Ибо сколь велика твоя вера в меня, столь же велика моя вера в тебя, о Джорджайя. Поведай же мне о том, что терзает твое сердце, и я облегчутвою печаль.
Ответом было молчание.
Оно длилось очень долго, и я уже начал всерьез опасаться, что вот вот откроется люк, и в луче света появится рука Шмыги с никелированным "Макаровым". И тут до меня долетело долгожданное:
– Алилуйя! Алилуйя! Алилуйя!
«« ||
»» [53 из
219]