Виктор Пелевин - Ананасная вода для прекрасной дамы
В результате он отправил меня спать на два часа раньше срока. Но дело, думаю, было не в обиде, а в соблюдении режима подготовки – все таки этот человек был прежде всего профессионалом.
Почему то он остался в моей памяти именно таким, как в тот вечер: хмуровато небритым, в расшитой славянской вязью рубахе косоворотке, с руническими кольцами оберегами на сильных рыжеволосых пальцах, сжимающих граненый стакан с джиноквасом.
13
Шмыга появился в предбаннике депривационной камеры около девяти утра. Он был чисто выбрит, благоухал одеколоном – и очень неодобрительно покосился на мятого похмельного Добросвета. Мне он тоже сделал замечание, что я небрит.
Я уже подумал, что нам придется приводить себя в порядок, но вместо этого Шмыга распорядился принести в тесную комнатку еще два стула.
– Ну что, мужики, – сказал он, когда мы сели. – Споем.
И сразу же затянул любимую песню разведчиков:
– С чего о начинается Ро оодина…
– С картинки в твоем букваре… – нестройно подхватили мы. – С хороших и верных това аа рищей, живущих в соседнем дворе…
Добросвет пел с закрытыми глазами – и думал, видимо, о неведомых мне кетаминовых буераках, где отстоял рубежи Отчизны и получил свою Золотую Звезду. Шмыга, быть может, вспоминал о своей детской тетрадке, с которой начал великое дело учета и контроля. А мои мысли были пошлыми и мелкими, и я был очень рад, что соратники их не видят.
«« ||
»» [67 из
219]