Виктор Пелевин - Ананасная вода для прекрасной дамы
Когда видишь на бумаге подобные обороты – "Лампа Ламп", "Сердце Сердец", – кажется, что это просто механический прием восточной поэзии, одна из тех особенностей, которые делают ее немного приторной. Но это совсем не так – в таком повторении огромный смысл. "Лампа Ламп" означает, во первых, множество ламп, слившихся в один источник света. А во вторых, это значит, что среди них есть такая лампа, которая светит всем остальным, как если бы они были не светом, а тьмой.
А "Сердце Сердец"…
Кажется, я уже говорил, что Бог – это и Один, и Много, и противоречия здесь нет. Можно увидеть его, как неизреченную любовь, а можно – как созвездие ярко горящих сердец, сжигающих себя, чтобы осветить холодную тьму небытия и создать видимую нами Вселенную – и тогда труд Бога видится не как игра, а как бесконечной высоты подвиг. И быть рядом с Ним и видеть его в этой непостижимой битве может лишь столь высокое сердце, которое готово гореть рядом с Божьим. Поэтому Руми и говорит: "лицом в огонь". Ибо миг единения не только сладостен, но и страшен, и требует от ищущей души великой отваги.
И вот, когда, подобно опьяненному мотыльку, я уже влетал в это пламя, ожидая, что Сердце Сердец вот вот ударит в моей груди, я почувствовал укол в ягодицу.
Он был почти безболезненным – словно меня укусил комар. Но этот укол напомнил мне, что у меня есть тело, которое обычно убирала депривационная камера. А носящему кожаные одежды смертного уже нельзя было войти в тот чертог, на пороге которого я стоял. Я понял, что не смогу теперь слиться с Сердцем Сердец. Но я по прежнему отчетливо видел Лампу Ламп.
И вдруг в моем сознании вонючей бомбой взорвался тот самый радиобас, который когда то прочел мне стихотворение Державина про Бога. Он был все так же безмерно жирен, самоуверен и нагл. И этот бас возгласил:
– Когда я в бурном море плавал
И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: "Отец мой, Дьявол,
Спаси, помилуй, – я тону.
«« ||
»» [72 из
219]