Ник Перумов - Алиедора
Мгновение Стайни молчала, словно не в силах решиться; а потом резко тряхнула головой.
– Спасибо на добром слове, – Тёрн развел руками. – Хотел бы я им оказаться, этим Зверем, честное слово.
– И что бы тогда случилось, мой добрый дхусс? – медовым голосом осведомился Ксарбирус. – Окажись ты и впрямь со властью и могуществом Зверя? Погнал бы всех, так сказать, к счастью жезлом железным?
– Какие жезлы, о чём ты, мэтр… – Тёрн укоризненно покачал головой. – Нет, конечно. Оставил бы всё идти своим чередом. Только… убирал бы излишнее. И ещё дал бы цель.Великую цель – и каждому.
– Каждому? – хихикнул Ксарбирус. – Не напасёсси на всех-то, Тёрн. Кому девета подавай целую кучу, чтобы на ней возлежать, кому – красавиц без счёта. Как всех-то удоволишь, чтобы никто губы не дул?
Тёрн вновь улыбнулся.
– Неправильно вы рассуждаете, мэтр Ксарбирус. У вас всё выходит – дай, дай, дай, мол, только тогда счастье…
– А, слышали мы и другое, – пренебрежительно отмахнулся алхимик. – Нестяжание. Добровольная бедность, коя, как известно, не порок. Взыскивать не земного, но горнего. Об этом особенно любят поговорить служители Прокреатора.
Тёрн только качал головой и улыбался.
– Не о том они все говорили, мэтр. Не о том. Всё думали, что вот сделаю что-то такое, эдакое, и будет мне счастье. Ну, опутаю себя веригами или откажусь от хлеба, стану одну воду пить да ягоды упавшие собирать. Только это ведь всё – напоказ, мэтр, напоказ. Уйти в глухое место да там Прокреатора молить – дело нехитрое. Остаться с сородичами и сделать так, чтобы жилось им лучше, – куда труднее. Не в «нестяжании» дело или там, напротив, в стяжательстве. Что сам себе говоришь, то важно. Если каждый миг с собой бороться надо, «искусы» отгоняя, – то зачем такая жизнь? Промучиться с единой мыслью – поскорее бы помереть?
«« ||
»» [398 из
424]