Ник Перумов - Алиедора
– Она тоже. Но не только. – Тёрн сощурился, словно норовя разглядеть нечто, невидимое остальным, в рассечённом кометным хвостом рисунке привычных созвездий. – Кто-то новый. Или, вернее сказать, кто-то старый. Из моего… прошлого.
– О! – только и смогла вымолвить Стайни. Это самое «прошлое» дхусса оставалось тайной за семью печатями. И узнать хоть что-то из него представлялось редкой удачей.
– Об этом мы говорить не будем, – поспешно остановил её Тёрн. – Ни к чему. Незачем.
– Почему ты это прячешь? – не выдержала Стайни. – Уж столько вместе хожено, столько раз плечом к плечу стояли! И я ведь тебе, вспомни, сразу же всё рассказала!
Ошиблась, с досадой и раскаянием подумала она. Дхусс немедля замкнулся, скулы закаменели.
– Мне нужно побыть одному. Не обижайся, пожалуйста. Может, нам снова придётся драться, как ты сказала, плечом к плечу. И куда скорее, чем мне того хотелось бы.
– Тьфу! – Стайни досадливо отодвинулась. – Знал бы ты, дхусс, который не дхусс, как мне уже надоели эти твои тайны! Молчишь со значительным видом, чтобы уж точно все увидели бы и восхитились, чтобы умилялись и ручки к груди прижимали, ах, мол, какой он у нас таинственный, загадочный и непонятный! Пожалеть его да пригреть его надо! А ты и рад…
– Ничего я не… – вскинулся было Тёрн, однако тотчас же одёрнул себя и вновь лёг навзничь, со вздохом отмахнувшись рукой. – Не надо так, Стайни. Видят Семь Зверей, что я не играю. Просто я не люблю притворяться и натягивать улыбку. Не люблю делать вид, что «ничего не случилось». Потому что это враньё.
– То есть ты хочешь, чтобы мы… чтобы я знала, как тебе плохо, но при этом не попыталась помочь? – Стайни сердилась всё больше и больше.
– Пойми же, тыне можешьпомочь. Вернее, можешь, но не впрямую.
«« ||
»» [407 из
424]