Ник Перумов - Боргильдова битва
Или он остался там именно потому, что ни Одину, ни Тору, никому из асов не пришло в голову изменить будущее?
Однако оно уже изменилось. Семеро вторгшихся — они грозней и могущественней всей совокупной мощи Муспелля и Ётунхейма. Не опоздал ли ты, Один, со сбором ратей?
Нет ничего хуже нерешительности. Отец Дружин никогда не мешкал и не колебался — так что же случилось сейчас? Разве не для этого миру и нужны боги, чтобы знали, как поступить, когда случается что-то невероятное?
…Корня Великого Ясеня не увидишь и возле Источника Мудрости. Один лишь чувствовал его близость — а так вокруг расстилались густые девственные леса, тянущиеся невесть на сколько дней пути.
Вот он, дуб, под которым бьёт заветный ключ. Дубы — зеркала, в которых, против всех ожиданий, отражается Мировой Ясень. Тайный, незримый, он даёт увидать себя лишь в таком виде, что многими почитается искажённым.
Но искажение, когда известны его законы, перестаёт быть таковым.
Каменная чаша, бурлящая вода. И застывший подле неё немолодой Ётун, опирающийся на громадный боевой топор с рукоятью, поднимающейся до середины груди. Густые, пробитые сединой усы спускаются до ключиц, простой плащ скрывает плечи.
Слейпнир перешёл на неспешный, исполненный достоинства шаг. Не к лицу владыке Асгарда лететь сломя голову, тем более на глазах у гримтурсена.
Великан поднял голову, усмехнулся.
— Приветствую могучего Одина, Отца Богов.
«« ||
»» [69 из
217]