Ник Перумов - Исход Дракона
Мудрые придвинулись. Темнота скрывала их, они словно тонули в густом, точно вода, мраке. Тёрн молча упал на одно колено, но и ноори попятились, а Фереальв с хриплым стоном опрокинулся навзничь.
Но магия остальных Мудрых давила, вгоняла в камень, грозя навеки стереть саму сущность дхусса. Тёрн, словно раненый титан, застыл на одном колене, воздетые руки по прежнему держат незримую тяжесть; дрожат вздутые жилы на могучей шее, до предела напряжены мышцы, блестят шипы; никто из ноори так и не смог приблизиться.
– Я иду, Тёрн! – Звонкий молодой голос, голос жизни и ярости, вскрыл давящую тишину, словно нож. Словно из ничего, из самого мрака прямо посреди круга Мудрых, рядом с застывшим дхуссом, вдруг появилась фигура девушки в изорванной, истрёпанной одежде, в правой руке – серый кинжал, словно сотканный из лунного света, света, откуда выжали то немногое тепло и жизнь, что ещё там оставалось.
– Я пришла, – сказала Гончая за миг до того, как пол, где она стояла, взорвался фонтаном каменных брызг. Беззвучная Арфа упустила лёгкую, как могло показаться, добычу.
Тело Гончей распласталось, растянулось в прыжке. Скляницы послушно вытолкнули в кровь сверхдозы эликсиров, потому что уже не оставалось никакого «потом» и сдерживаться было незачем.
Первым на пути у живого урагана, ещё совсем недавно прозывавшегося Алиедорой Венти, оказался Наблюдающий Фереальв. Ноори ещё не оправился от первой сшибки, но длинный кинжал в его руке уже успел появиться, спутник Роллэ попытался защититься – напрасно; серое лезвие играючи миновало подставленный клинок, рассекая шейную жилу. Удар истинной Гончей, оружие касается вражеской плоти лишь исчезающе краткое мгновение, отворяя дорогу крови.
Алиедора ворвалась в гущу Мудрых, словно ястреб в утиную стаю. Она не знала почему, но их чародейство словно потеряло над ней власть, и перед ней оказались не враги, а словно набитые ватой куклы, на каких она разучивала удары, едва сделавшись Гончей.
Резкий, высокий визг резал слух, колыхались, как на сильнейшем ветру, призраки Великих Сестёр, и сама Алиедора, едва схлынул первый кровавый угар, ощутила вдруг, как в грудь словно упирается незримая рука, а сзади, подобно удавке душителя, поднимается чернильная темнота, свиваясь змеёй.
Но что то изменилось, что то сдвинулось и в самой Алиедоре, и в мире вокруг неё. Не напрасно было капище Семи Зверей, не напрасны «Побитая собака» и доарнские кондотьеры, варвары кора Дарбе и кровавая наука Некрополиса. Или её защищал Тёрн? Упавший на одно колено, как бы ничего не делающий – не он ли держал невидимый щит?
Беззвучная Арфа, такая могущественная, почти непобедимая, – отступала перед ней. Алиедора словно продиралась сквозь топкое болото, воздух сгустился, его точно наполнили тысячи мельчайших иголок, плечи и шея покрылись кровью из мелких ранок, но серый клинок разил без промаха.
«« ||
»» [210 из
305]