Полина Каминская Ник Перумов - Один на один
– Угу, – невнятно отозвался Мухин и решил переменить тему: – Савелий Сергеевич, а все таки что же вы такое увидели? Если не секрет, конечно, – быстро добавил он, стараясь не поставить интеллигентного человека в неловкое положение. Честно говоря, Мухину рядом с Профессором всегда как то легче дышалось. Савелий Сергеевич умел интересно рассказывать, а мог и долго внимательно слушать, он не пил водку из граненых стаканов и не закусывал коньяк кислой капустой, с ним можно было безбоязненно цитировать Рабле и Бабеля, не натыкаясь на восхищенное: «Сам придумал?» Мухин рассердился на себя за такие мысли. Ведь, с другой стороны, совершенно не факт, что Толик смог бы… а даже наоборот – совершенно точно, что не смог вот так, как Мишка, с ходу прыгнуть и спасти СССР. Это уже гораздо глубже, с пеленок, с младенчества: не вытирай нос руками, не ругайся, читай больше, нельзя бить людей…
Савелий Сергеевич продолжал задумчиво смотреть на улицу.
– Это отсюда я собирался… прыгать?
– Да.
– А там, где я был… в моей галлюцинации здесь был выход, спасение…
– Правда?
Профессор кивнул.
– Вот видите, Толя, оказывается, я тоже – волевой и цельный человек, и, оказывается, в моем прошлом тоже есть большой страх. – Савелий Сергеевич потер виски. – Теперь я понимаю, что спровоцировал галлюцинацию сам, открыв холодильник. Галлюциноген заработал, ощущение холода вызвало воспоминание…
– Извините, если вам неприятно…
– Нет, нет, Толя, «неприятно» – совершенно неподходяще слово в данной ситуации. – СССР отошел от окна и сел на стул. – Когда я учился на четвертом курсе, у меня погиб друг. Тоже альпинист. Алеша Скальский. Представляете, какая подходящая фамилия для альпиниста? Я просидел с ним, мертвым, ночь в ледяной пещере. Потом нас нашли. У меня были сильно обморожены ноги, сложный перелом. Врачам удалось спасти только одну.
«« ||
»» [105 из
362]