Ник Перумов Полина Каминская - Операция Антиирод
Вышагивая узкими коридорами филармонии, Юрий Адольфович готовился к этой встрече со все нарастающей внутренней дрожью. Он сердился на себя за эту слабость, раздраженно думал о том, что вот такие пустые переживания как раз и мешают истинному артисту сосредоточиться перед ответственной репетицией… Чуткий нос его задолго до нужной двери уловил тонкий запах одеколона Сергея Владиславовича. Такой, наверное, ни с чем не спутаешь.
Комната главного дирижера находилась в конце длинного коридора, налево, в тупичке. Юрий Адольфович как раз собирался повернуть в этот самый тупичок… Но в этот момент странная, даже какая то мистическая акустика филармонии (удивительно, но такие эффекты наблюдались не только в концертном зале, но и в жилых и репетиционных помещениях!) сыграла с ним дурацкую шутку. Юрий Адольфович услышал голоса. Почему то он тут же остановился. И что еще более странно – стал прислушиваться. Минута проходила за минутой. Юрий Адольфович не мог стронуться с места, все сильнее и сильнее покрываясь краской стыда, – ведь он подслушивал! И одновременно сердце его билось слабее и слабее – от того, ЧТО он услышал. "Сейчас оно остановится, – равнодушно подумал Юрий Адольфович, прислоняясь к стене. – Ну и пусть. Так даже легче будет. Если оно само…"
Два голоса – гулкие, но вполне различимые – вели спокойный разговор. И это спокойствие – полнейшее, ледяное, ах, нет, не ледяное, конечно, не ледяное, но какое, какое тогда? – было самым циничным в сочетании с тем, о чем шла речь.
– …ну, так и что ж? Пусть играет. Техника у него отменная, – произносил один, густой и благостный (старший администратор Куракин, неудавшийся в юности трагический бас).
– Да при чем здесь техника! – равнодушно, почти без восклицательного знака возмущался второй. Сергей Владиславович. Это его тон капризной дамы. Породивший в свое время немало грязных сплетен. – Если бы мне нужна была техника, я бы лучше Каскилаву позвал. Техника. Ты мне еще предложи вместо солиста компьютер поставить. Вот смеху будет! А главное – сборы, сборы какие! На стадионах выступать будем. Представляешь, афиша: Первый концерт Чайковского для компьютера с оркестром. – За стеной хихикнули, но не разобрать, кто. – Плесни мне коньяку, братец. Мне сейчас с ним разговаривать предстоит.
– И что ты ему скажешь?
– Ах, не знаю, отстань… – Ну и тон! Неужели все ползающие по оркестру грязные сплетни про отношения дирижера с Куракиным – правда? Юрий Адольфович удивлялся сам себе, что еще может о чем то думать. – Но знаю одно: так у нас дело не пойдет.
– А, по моему, ты придираешься. Ну, подумаешь, Бляхман… Времена то уже совсем другие.
– Ты глупости говоришь. При чем тут фамилия? Не делай из меня антисемита. Он меня как солист не устраивает, понимаешь? – Голос Сергея Владиславовича вдруг стал нервным и горячим:
– Нельзя такие вещи без души исполнять! Такой шанс раз в жизни дается! А он… Как болванчик деревянный, по клавишам – блям блям, блям блям…
«« ||
»» [36 из
423]