Захар Петров - Муос
— Никто из живых, кроме меня конечно, об этой маленькой тайне не знает. Вот, смотри!
Президент поднял крышку чемоданчика — это оказался ноутбук. Засветился монитор, на нем появилось стилизованное изображение взрывного устройства.
— На Октябрьской, в одном тайничке, заложен ядерный заряд. Нажатие комбинации клавиш — и он сдетонирует. Тогда всему этому Большому Червячнику, как ты выразился, — хана. Приятно уйти из жизни, зная, что с тобой вместе закончит существование весь этот гнилой мирок. Это уравнивает тебя с божеством. Разве не так? Стоит этим дурням подойти к Фрунзе-Кэпитал, как я осуществлю эту нехитрую манипуляцию. Кстати, если я буду умирать от старости или болезни, я сделаю то же самое. Не вижу смысла в существовании этого мира, если в нем не будет меня. Но, если кто-нибудь достойный заслужит быть моим преемником, я, скорее всего, передумаю…
— Ты сумасшедший…
— Разве? А по-моему, нет… Разве ты не считаешь мои аргументы весомыми… Разве тебе уже не хочется согласиться?
Дехтер знал, что такое ядерный взрыв. Он представил, как заряд, заложенный на Октябрьской, в доли секунды превратит в плазму все на расстоянии сотен метров. Раскаленная плазма вместе со взрывной волной распространится по туннелям, ломая и плавя гермодвери и прочие препятствия. Вся Московская линия со станциями и туннелями моментально превратится в кишку, наполненную раскаленным газом. По Большому Проходу взрывная волна двинется на Автозаводскую линию, сметет Немигу и все, что за ней, Первомайскую («Анка!») и все остальное. Потом туннели обрушатся. Неметрошные коммуникации будут частично обожжены прорвавшимися раскаленными газами, частично разрушены взрывной волной и землетрясением. Если отдаленные поселения и выживут, они скоро вымрут от радиации. Муосу, безусловно, придет конец!
Последние слова президент говорил уже из спальни — там он прятал свой чемоданчик. Потом вышел и сел на стол, дружелюбно глядя на Дехтера, но при этом сжимая в руке пистолет, впрочем, со спущенным бойком.
— А если я соглашусь, а потом обману тебя?
— Все продумано. Перед тем как мы с тобой заключим союз, ты предоставишь мне маленькую страховочку. Для начала ты публично казнишь своего дружка-центровика. Подружку-партизанку, так и быть, можешь оставить себе, но только клеймишь ее в свои рабыни. Заметь, я не такой уж и жестокий… У меня есть еще с десяток пленных: партизаны, центровики, один нейтрал… Видишь ли, должен признаться, что я и раньше немножко нарушал Конвенцию, хотя их сородичи думали, что это все работа ленточников… Так вот, нескольких пленных ты казнишь, а остальных мы отпустим домой, чтобы они рассказали своим, что ты стал патриотом Америки, и все такое. И еще — я отдал кое-какие распоряжения насчет твоих друзей, которые остались в туннеле перед Немига-Холл. Тех, кого возьмут живыми, ты уговоришь идти с нами. Если не уговоришь — лично казнишь за неподчинение приказу командира. Пойми, войны все равно не миновать! А если ее не миновать — ее надо выиграть. Когда ты таким образом подтвердишь свою верность мне, мы с тобой пару раз скатаемся за оружием и начнем победоносную войну. Два верных и надежных, как у вас говорят, напарника! Разве не гениальный план?
Рэй Славински был увлечен своим красноречием и не заметил, что его пленник как-то изменился. Дехтер вспомнил: Анка говорила, что в трудную минуту надо молиться, как умеешь. В голове его звучало: «Боже, милостивый, дай мне исполнить мой долг! Защити Муос от этого чудовища! Помоги мне!» Он заставил себя не чувствовать боль в перетянутых проволокой, немеющих руках и в груди. Он собрал все силы.
«« ||
»» [140 из
264]