Захар Петров - Муос
— Угодно Богу? А почему ваш Бог допускает столько страданий? Зачем он погубил мир и загнал нас под землю?
— Бог ли погубил мир? Нет, Бог его создал! Мир был прекрасен и совершенен. Тебе это тяжело понять. Я вырос в маленьком полесском городке, посреди которого протекала речка. За моим домом начинался лес. По утрам я ходил на рыбалку. Отец мой был атеистом и говорил, что Бога нет, и я ему верил. Но когда я смотрел на зеленые заросли над водой, освещаемые восходом солнца, слышал щебет птиц, шуршание травы, плескание рыб, я не понимал, как такая совершенная красота может появиться сама собой. Ты даже представить себе не можешь, как был прекрасен созданный Богом мир! А человек его погубил. Священники всех религий и вероисповеданий, гуманисты, философы и просто здравомыслящие люди пытались образумить вождей. Но кто их слушал? Каждый правитель шел по своему пути, который считал единственно верным. Каждый хотел подчинить остальной мир своей воле. Для этого создавалось все новое и новое оружие. Наконец оно стало неуправляемым. Созданные демоны уничтожили человечество. А теперь все сваливают на Бога — это Бог-де нас так несправедливо покарал. Бог этого не хотел — этого хотели люди!
— Вы говорите о тех, кто жил давно. А при чем здесь мы? Зачем нас мучает ваш Бог?
— А что изменилось после Последней Мировой? Люди одумались, стали жить мирно? Обустраивать этот тесный, неуютный, но все же пригодный для проживания подвальный мир? Нет, они по-прежнему воюют, по-прежнему с бычьим упрямством что-то доказывают себе и друг другу! Ничего не изменилось! Люди по-прежнему губят даже то немногое, что у них осталось. И ты хочешь того же, по крайней мере пока… Ладно, при многословии не избежать греха… Приходи через пять дней…
Радист развернулся, резко откинул занавесь на дверном проеме кельи отца Тихона и вышел. Он задыхался от чувства обиды и непонятости. За что священник его так мучает, чего добивается? Скорей всего, когда он придет через пять дней, тот снова продлит срок послушания. Радист направился к выходу из монастыря. И тут вдруг его как будто окликнули. Это был голос Светланы, Игорь не мог ошибиться. Он резко оглянулся, но никого не увидел. Что это было? Он сел на камень и задумался. Перед его глазами стоял образ его возлюбленной — светлые глубокие глаза и горько сжатые губы. Такой она была в последние минуты жизни. Ощущение уверенности и силы, которое раньше исходили от нее, уступило выражению беспомощности. Игорь вскочил, пытаясь заглушить боль, и направился к палатке тяжело больных.
Когда он подходил, то обратил внимание, что в палате необычно тихо. Он даже встревожился. Войдя туда, он увидел обращенные к нему взгляды. Женщина с раковой опухолью на голове робко спросила:
— Брат Игорь, вы не уходите от нас?
Оказывается, эти несчастные знали, что у него заканчивается срок послушания. Оказывается, они привязались к молчаливому послушнику. Радист ответил:
— Нет… пока нет.
Вздох облегчения прошелся по палате. Даже Михалыч заулыбался так, как он улыбался только Насте.
«« ||
»» [249 из
264]