Питтакус Лор - Я-ЧЕТВЕРТЫЙ
– Чудовища перестали двигаться, – замечает Генри.
– И что?
– Ш ш ш, – говорит он. – Там есть что то еще.
И тут я тоже это слышу – легкое повизгивание, словно издаваемое маленькими животными. Звуки приглушенные, но явно становятся громче.
– Что за черт? – спрашиваю я.
Что то начинает стучать в люк на сцене, люк, через который мы хотели бежать.
– Включи свой свет, – говорит он.
Я отпускаю руку Шестой, включаю свет и направляю его на сцену. Генри смотрит туда же, нацелив ружье. Люк подрагивает, как будто что то пытается пробраться через него, но не хватает сил. «Горностаи, – думаю я, – крепко сбитые маленькие существа, которые так напугали тех парней в Атенсе». Одно из них так сильно толкает люк, что он срывается, скатывается со сцены и дребезжит по полу. Значит, не такие они и слабые. Два из них вырываются наружу и, увидев нас, бросаются к нам с такой скоростью, что я едва могу их разглядеть. Генри, прицелившись, смотрит на них, на его лице удивленная улыбка. Они разбегаются в стороны и метров за шесть от нас прыгают: один – на Генри, другой – на меня. Генри стреляет, и горностай разрывается, обдавая его своей кровью и внутренностями; и как раз когда я собираюсь при помощи телекинеза разорвать второго, его перехватывает в воздухе невидимая рука Шестой и швыряет об пол, как футбольный мяч, тут же убивая.
Генри передергивает затвор.
– Это было неплохо, – говорит он, и прежде чем я успеваю ответить, от удара кулака чудовища обрушивается вся стена вдоль сцены. Оно замахивается и снова бьет, разнося сцену на кусочки и открывая ночное небо. От потока воздуха мы с Генри откидываемся назад.
«« ||
»» [334 из
364]