Игорь Пронин - Наполеон 2. Стать Богом
– А свечи то где? – крикнул Байсаков, но ответа не получил. – И как искать в темноте?
Остужев прислушался.
– Все должно быть рядом. Вот там, слева, вода течет. А вы вокруг себя щупайте, должны найтись свечи.
И свечи, действительно, нашлись – большая коробка прекрасных, толстых церковных свечей. Когда они зажгли несколько штук и осмотрелись, картина стала ясна. Отец Григорий спустил их в небольшой зал со сводчатым потолком, из которого в разные стороны вели три узких хода с низкими, сводчатыми же потолками. Это так явственно напомнило всем подземелье Сфинкса, что, переглянувшись, они не стали ничего говорить. В зале нашлась лопата с коротким черенком и сточенным лезвием, сломанный ржавый нож и довольно много мусора, в основном костей. Гаевский сразу ими заинтересовался. Немного порывшись, сделал радостное заключение:
– Человеческих нет! Наверное, друг друга нам тут жрать не придется.
– Подземелье большое! – сообщил Байсаков. – Входов несколько, да где они – не знает никто. Говорят, один выход к башне Брюса, чародея Петровского вел, другой в Кремль, третий...
– В Кремль? – перебил его Антон. – Там же Бонапарт прямо сейчас! Не судьба ли?
– Спать! – просто приказал Остужев из угла зала. – Здесь доски, сухие. Желоб с чистой проточной водой. У нас есть еда, и никто не знает, что мы здесь. Спать, Антон.
– Согласный я! – Иван уже стаскивал сапоги. – Невозможно больше так бегать. Да что ты завелся? До завтра Бонапарт из Москвы не уйдет, искать нас будет. Отдыхай.
Гаевский не стал спорить, и тоже улегся на доски. Но через четверть часа, когда оба друга уже крепко спали, он тихо поднялся, обулся, взял свечу и пошел по тому ходу, что вел в сторону Кремля. Антон тоже очень хотел спать, и не Бонапарт его сейчас интересовал. Он надеялся хоть что то узнать о Мари. Зная характер жены, Гаевский был уверен: она постарается остаться поближе к Наполеону, несмотря на опасность. Он прошел длинным, узким, поворачивающим сперва понемногу направо, а потом налево ходом и оказался перед каменной лестницей. Ступени посередине были стерты почти полностью. Здесь ходили часто, но, видимо, очень давно, потому что все было покрыто мелкой «каменной пылью», как назвал ее про себя Антон. Оставляя в этой пыли четкие следы сапог, он поднялся по лестнице и пламя свечи задрожало. Сберегая огонек, Гаевский сделал последние шаги и уперся в толстую дверь из мореного дуба, перехваченную железными, но давно ржавыми полосами. Пробуя, он надавил плечом на дверь – безрезультатно. Тогда стал тянуть, и понемногу, рывками, смог отвоевать у нее достаточно пространства, чтобы протиснуться в сырую темноту. Пахло даже не подвалом, а давно замурованным, и забытым новыми хозяевами подклетом.
«« ||
»» [121 из
145]