Джоан Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса
Солнце полностью встало: кабинет Дамблдора купался в солнечном свете. Стеклянный ларец, в котором находился меч Годфрика Гриффиндора, переливался белым и опаловым, куски приборов, которые Гарри сбросил на пол, блестели как капли дождя, а позади него птенец Фоукс в своем гнезде из пепла издал нежное чириканье.
- Пророчество разбилось - бесцветным голосом произнес Гарри. - Я тащил Невилла прочь от того места в комнате со сводчатой аркой и порвал его робу, и оно упало.
- Разбившаяся вещь была просто записью пророчества, хранимая Отделом Тайн. Но пророчество было сделалось для одного человека и этот человек отлично может его повторить.
-Кто это слышал? - спросил Гарри, подумав, что уже знает ответ.
-Я - сказал Дамблдор. - Однажды, сырой и холодной ночью шестнадцать лет назад, в комнате над баром в гостинице "Свиная голова". Я пошел туда, чтобы увидеться с претендентом на должность преподавателя Прорицания, хотя это и противоречило моему убеждению, что Прорицание как предмет не следует преподавать вообще. Впрочем, претендентом была праправнучка очень известного и очень одаренного провидца, и я думал, что следует из вежливости встретиться с ней. Я разочаровался. Мне показалась, что у нее самой нет и намека на дар. Я сказал ей, надеюсь вежливо, что не считаю, что она подходит для этой должности. Я развернулся, чтоб уйти.
Дамблдор поднялся на ноги, и прошел мимо Гарри к черному шкафчику за насестом Фоукса. Он наклонился, и выпрямившись, достал оттуда неглубокую каменную раковину, с рунической резьбой по краям, в которой Гарри увидел своего отца, мучающего Злея. Дамблдор подошел назад к столу, поставил на него думоотвод и поднес палочку к собственному виску. Отстранив ее, он поместил серебристые, похожие на паутину, налипшую на палочку, мысли в раковину. Он опять присел за стол, и поглядел на мгновение как текут и вращаются в раковине его мысли. Затем, вздохнув, он поднял палочку и прикоснулся ее кончиком к серебристому веществу. Оттуда немедленно выросла закутанная в шаль фигура, с неестественно увеличенными из-за очков глазами, и начала медленно вращаться, причем ее ноги оставались в раковине. А затем Сибилла Трелани заговорила, не своим обычным неземным, мистическим голосом, а резким и хриплым, голосом, который Гарри уже однажды раньше слышал: Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет... родится у тех, кто трижды избежал его, родится на исходе седьмого месяца... и Тёмный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду...и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой..., Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца...
Медленно вращаясь профессор Трелани погрузилась назад в серебряную массу и исчезла. В кабинете стояла абсолютная тишина. Ни Дамблдор, ни Гарри, ни один из портретов не произнес ни звука. Даже Фоукс затих.
- Профессор Дамблдор? - сказал Гарри очень тихо Дамблдору, который все еще глядел на думоотвод, казалось, полностью погрузившись в свои мысли.
- Это, означало ли это,... что это означало?
- Это означало, - сказал Дамблдор, что единственный человек, у кого есть шанс победить Лорда Вольдеморта с помощью добра, был рожден в конце июля, почти шестнадцать лет назад. Этот мальчик должен был родиться у родителей, которые уже трижды бросали вызов Вольдеморту.
«« ||
»» [1156 из
1184]