ЧИСТОЕ НЕБО
– Да хрен его знает. Спецназеры, придурки, пристрелили его на базе, когда узнали, что он сталкер. Фээсбэшника ума хватило довезти. Тут особист все скакал – хотел вколоть ему скополамина и выведать страшные тайны Лубянки и Припяти. Но врач его послал далеко и сказал, что если парню колоть что-то кроме глюкозы, то он откинет копыта через полминуты. Ты тут не тушуйся, завтра особист стопудово к тебе наведается, он вокруг твоей палаты, будто коршун, круги нарезает! Ежели что – свистни, проведу с ним ликбез на тему «Правила хорошего тона при общении с ранеными героями».
– Хватит, Сема! Ну просто я убежал сдуру в Зону, ну с кем не бывает? Зачем меня медалями сразу обвешивать?
– Не боись! Медали вряд ли кому в сложившейся ситуации светят. Так что не придется тебе к поощрениям со стороны вышестоящего командования привыкать! Короче, Склифосовский! Погнал я в управление, сейчас, как всегда после залета большого, пошли проверки всего и вся. Монолитовцы отбили секретные документы, следовательно, надо проверить правильность прикручивания табличек на кабинетах в кадрах округа и начищенность сапог у солдат из роты охраны. Дабы такие инциденты не повторялись в дальнейшем! На, поддерживай силы в изможденном ратными трудами организме.
На стол опустился пузатый пакет, полный различных свертков и источающий аромат копченого сала.
– Скоро обратно зайду, Петрович! Соскучиться не успеешь! Счастливо!
– Будь здоров, Сема!
Дверь за Семой мягко закрылась. Я откинулся назад и уперся взглядом в потолок. Зона... Зона... Ты прошлась огнем по моему телу, по моим друзьям, по моей жизни. Только странное у меня чувство. Ненормальное, я бы сказал. Разве нормально – полюбить мертвые города, заросшие бурьяном поля, полуразвалившиеся заводские корпуса, застывшую на вечной стоянке технику? Кривенчук, это какой-то некрофилией попахивает! Я ведь смертельно боюсь Зону, я видел, что она делает с людьми. Но это разумная часть моей души. А есть у нее еще одна, абсолютно иррациональная составляющая. Та, что заставляет людей бросить уютные кабинеты, как Медузу. Или забыть про легкие и ненапряжные деньги и хабар, как Водолаз. Хрен бы он сталкерил из-за одной только угрозы расстрела, в крайнем случае – сбежал бы на первой же ходке. Я сейчас осознал все ее величие. Завтра, скорее всего, придет особист, высосет мне весь мозг. Потом или спишут, или направят на новое место службы. Но место свое я уже знаю. Оно там, за тысячекилометровой оградой с заточенными под бритву стальными лезвиями на гребне, за гирляндами колючки и «путанки», за тысячами мин и сигналок. Туда ведут дороги, прикрытые ощетинившимися пулеметными стволами блокпостами. И аномалии, и мутанты, отвратительные даже на плакатах в учебке и смертельно опасные в жизни, – это все считается острым соусом для настоящей Жизни. Жизни с большой буквы. В Зоне с большой буквы. А еще там, за отравленными водами реки Уж, под ржавеющим корпусом «Беатриссы» лежит голова бывшего торговца Славика Мойши, на которую надет ключ к самым сокровенным тайнам – прибор гениального самоучки Шплинта. Если хорошенько поработать лопатой, то – кто знает?.. Я слишком нерационален, чтобы пытаться завладеть миром. Но в душе моей, наверное, живет ребенок, которого манит непостижимая загадка Центра. Ты – оторванный от этого мира ломоть, Кривенчук. Но в этом твоя сила. Да, впрочем, этим силен любой сталкер. Сталкер... Твой враг номер один неделю назад... А теперь ты примеряешь эту масть на себя! А может, она всегда была моей?
Ежи Тумановский
ПАТРУЛЬ
Хочу сказать искреннее спасибо Роману Куликову и Юрию Бесарабу, которые сумели заставить меня закончить этот текст.
«« ||
»» [393 из
451]