Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.
Щелкнула зажигалка, заткнутая в горлышко тряпка вспыхнула, и Жердь метнул бутылку.
Большинство шалашей казались пустыми, но на пороге одного, свесив в воду кривые ноги, сидел бюрер в набедренной повязке из грязных тряпок, и в руке его была длинная трубка из тростника, конец которой он поднес ко рту.
Четвертая стрелка вонзилась в приклад дробовика, который Филин поднял перед собой, защищаясь. Бутылка, кувыркаясь, полетела к бюреру и на середине пути будто напоролась на невидимую стену. Зигзагом она рванулась в сторону, затем как бумеранг устремилась обратно в лодку, но не долетела — взорвалась в воздухе.
Огненный дождь просыпался на воду. Каждая капля, каждый гудящий комок огня, падая в озеро, не гас, а расплывался маслянистой лужицей, на поверхности которой шипело пламя.
Отбив летящую бутылку усилием своей мутантской воли, бюрер вскочил и попятился в глубь шалаша.
А из других начали высовываться головы самок и детенышей. Ни одного самца, кроме стрелка… Это что, гарем у него такой? Или он охранник?
Додумать Тимур не успел, потому что Боцман крикнул: «Огонь!», и озеро огласилось выстрелами.
Течение уже несло лодку между крайними шалашами. Автоматная очередь скосила самку с мелким детенышем на руках, пистолет Гадюки проделал пару дырок в груди другой. Со всех сторон в людей полетели мокрые ветки, обломки тростника и даже водяные хлопья: отрываясь от поверхности озера, они гротескно взлетали в воздух, подобно прозрачно-серебристым снежкам, ударялись в борта и с хлопками лопались, обдавая все вокруг брызгами.
Посудина вплыла в залитую огненным дождем область, прорезая носом горящие лужи. Между ними показалась голова бюрера-подростка с ножом в зубах. Клинок был проеден ржой до крошащихся дыр. Мутант-тинейджер до пояса выскочил из воды, но Машка, выдрав обломок весла из рук Растафарыча, врезала ему лопастью по башке и отправила обратно.
Маслянистые пятна горели со всех сторон, от них поднимался сизый дымок с запахом керосина. Большой клубок веток, упав откуда-то с неба, будто сам собой нахло-бучился на голову Жердя, который заорал и стал слепо шарить вокруг. Тонкий стебель молодого тростника едва не воткнулся в глаз дернувшегося Тимура и до крови поцарапал щеку. Жахнул обрез, дробь срубила ближайший шалаш вместе со стоящим у входа бюрером с духовой трубкой в руке. В другой он держал кривую деревянную дуду и, пуча волосатые щеки, дул в нее, издавая пронзительные скрипучие звуки.
«« ||
»» [291 из
325]