Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.
Он чуть не выпрыгнул из кожи, поняв, что это там ползет, замолотил руками и ногами, чтобы побыстрее обогнуть островок. Дальше была полоса воды шириной метров десять, а за ней плоский берег. Главное — добраться до него прежде, чем эта штука окажется здесь…
Увидев, что Шульга огибает остров, Филин зарычал и поплыл следом. Услышал сдавленный возглас сзади, оглянулся. Помощник, выглядевший совсем контуженным, едва держался на поверхности, то и дело погружался почти с головой, появлялся снова и бил руками, поднимая брызги.
— Помоги! — хрипнул Боцман.
— За мной греби! — приказал Филин. — Шульга уходит!
Он обогнул островок и остановился, когда что-то большое надвинулось на него. Боцман испуганно засипел.
Это был ползучий холм — большой земляной горб, весь затянутый мхом. На вершине его даже кусты росли. Холм неторопливо полз по воде между островом и берегом, позади него поднимались зеленые пузыри и всплывали комья пены. Они шипели, над ними вился ядовитый парок.
Бандиты слышали о таких холмах, но никогда не видели раньше. И они понятия не имели, что те могут двигаться по воде — речь всегда шла о суше. Говорили, что особая железа на брюхе холма выделяет слизь, разъедающую всякую зелень, а еще там есть рот — вроде мясистой воронки, втягивающей кашицу, которой становятся трава с кустами. Если человек заснет и холм наползет на него, останутся только рожки да ножки, в смысле — кости да череп. В общем, на пути холма лучше не становиться. И не ложиться тоже.
Филин и не собирался этого делать, хотя Шульга уже добрался до берега и спешил прочь. Главарь, а вслед за ним и помощник выбрались на островок, оказавшийся просто большим клубком гниющих веток и корней. Он тяжело закачался под людьми, опустившись глубже в воду. Не зная, есть ли у холмов глаза — а может, они способны как-то почуять человека, ну вот как псевдопсы? — Филин с Боцманом затаились. Вода хлюпала между ветками, выстреливала грязными струйками. Холм неторопливо полз перед ними.
Почерневшее от нагара ухо Боцмана напоминало скрюченную головешку, волосы слева выгорели, на шее, виске, скуле темнели пятна, перемежавшиеся волдырями. В глазах, мутных от боли, притаилось безумие. Не хватало только, чтобы и этот свихнулся, как Жердь. Где он, кстати?
— Жердя видел? — прошептал Филин.
«« ||
»» [303 из
325]