Сергей Недоруб - Признаки жизни
— Ты прав, — сказал он вслух. — Я не лидер. Мне всегда было комфортно в уединении. Не люблю одиночество, но очень ценю уединение. Не буду спорить — не потому, что не хочу, а потому, что согласен.
Сенатор слегка улыбнулся.
— Однако если я не могу распространять свою волю на чужие умы, то это не значит, что ее у меня нет, — сказал Шептун, глядя в глаза. — Вот собственный ум у меня, возможно, отсутствует, но воля есть точно. Слабая или сильная, не суть. Я противопоставляю свою волю тому безумию, которое творится вокруг. И я утверждаю, что верю в слово. Со всеми я общаюсь через слово, а не насилие. Я вошел в клан, потому что это, вероятно, единственное место в Зоне, лишенное насилия. Все свое время с момента вступления в клан я агитирую всех встречных также вступать в «Набат», потому что я хочу воспитать в сталкерах уважение к чужой жизни. Это мое решение и мое желание. Оно стоит на прочной основе, и хотя в последнее время все, что я вижу вокруг себя, противится этому, моя воля только сильнее закаляется. Но теперь я понимаю, что одной воли тут мало. Мне не хватает сил, ума, рук, патронов, чтобы бороться с Зоной. Вернее, патронов я могу добыть полные карманы, но вся моя сущность восстает против такого метода. Сенатор, я не могу прибраться в этих конюшнях. Люди мне не доверяют, и мне не удается достучаться до них. И я не понимаю, в чем дело. Неужели стрелять в первого встречного — это нормально? Ведь там, за стеной, все не так — люди воюют, лгут, предают и убивают, но они хотя бы пытаются делать вид, что живут в мире. Откуда появилось общество? Даже если его создавали через насилие, то все равно оно естественно для человека. В пользу моих слов говорят столетия цивилизации, которая, несмотря ни на что, продолжает существовать. Так почему же я не вижу цивилизации здесь? Я не понимаю этого, Сенатор. Зона оказалась слишком коварной для меня. Она играет со мной, позволив долго обрастать твердой кожей и теперь сдирая ее с кусками плоти. Мог ли я что-нибудь здесь изменить, или же все это время жил в своих иллюзиях? Вот что меня волнует.
— Ты поднял нелегкие вопросы, Шептун, — выговорил Сенатор. — Противостояние мнений, каждое из которых выстрадано и заточено, — признак надвигающейся кровавой войны.
— Как узнать, которое из них верное?
— Ни одно из них не будет верным. Что такое «верное», как это понимать? Верным мнением становится то, что ведает умами людей единолично. Войны идеологий не избежать, Шептун. Боюсь, что в ближайшее время Зона станет намного жестче, чем сейчас. И руководить в этой Зоне будет то слово, которое перевесит все предыдущее.
— Помоги мне, Сенатор. Есть еще один, последний шанс. Я все еще могу спасти свой клан.
— Каким образом?
— Доказать, что в Зоне слово значит больше, чем насилие. Самопал оказался в плену у бандитов Темной долины. Их лидер говорил со мной, и мне не удалось убедить его отдать мне пленника. Тогда я решил этой ночью совершить набег на их базу и снова потерпел неудачу. Но я даже рад этой неудаче, поскольку действовал вопреки своим убеждениям о том, как надо добиваться своих целей в жизни. Я отчаялся, раз решил работать такими методами — ведь этим я почти признавал мнение Самопала о том, что сила прежде всего в оружии.
— И что ты теперь хочешь?
«« ||
»» [261 из
326]