Павел Санаев - Хроники Раздолбая
Хотя Раздолбаю было без одного дня девятнадцать, выглядел он младше своих лет и был из тех субтильных юношей, в которых есть что-то птичье. Это птичье в себе Раздолбай ненавидел и панически боялся раздеваться на людях. На пляж он не ходил, в баню и бассейн тоже. В военкомат ему пойти пришлось. Там его раздели и выставили в коридор, полный мускулистых организмов. От смущения у Раздолбая пропал голос и, представ перед комиссией, он с трудом пробулькал: «Призывник такой-то для прохождения медицинского освидетельствования прибыл». Вонврачу это не понравилось. Он ткнул Раздолбая меж костлявых ребер заскорузлым пальцем и пообещал отправить в Афганистан.
— С Афганистаном опоздали уже, Михаил Трофимыч, выводят наш контингент, — напомнил краснолицый полковник, похожий на краба с этикетки дефицитных консервов.
— Значит, погранцом в Таджикистан отправится. Им нужны доходяги — собак кормить.
Полковник и военврач весело рассмеялись, а у «призывника такого-то» окончательно пропал голос. В Таджикистан, как, впрочем, и в армию, Раздолбая не отправили из-за бронхиальной астмы и хронического заболевания почек.
Родного отца Раздолбай не знал. По воспоминаниям матери, папа считался весельчаком, но семейная жизнь и рождение сына засушили его веселость на корню. То и дело он впадал в тоску и угрюмо молчал по несколько дней кряду.
— Тоска-а-а… — протянул как-то отец, глядя на ползающего в манежике Раздолбая и сидящую рядом с книжкой мать. — Вот же тоска беспросветная! Удавиться, что ли?
— Ну удавись, — ответила мать, не отрываясь от книжки.
Отец вышел из комнаты, снял на кухне бельевую веревку и, привязав ее к верхней петле входной двери, сноровисто смастерил удавку.
— Галь! — позвал он. — Поди сюда!
— Зачем?
«« ||
»» [2 из
445]