Джером Сэлинджер - Над пропастью во ржи
- Да потуши ты этот чертов свет! Мне завтра утром в церковь, понимаешь? Я встал, потушил свет - раз ему так хочется. Потом опять лег на кровать Эла.
- Ты что - собираешься спать тут? - спросил Экли. Да радушный хозяин, ничего не скажешь.
- Не знаю. Может быть. Не волнуйся.
- Да я не волнуюсь, только будет ужасно неприятно, если Эл вдруг вернется, а у него на кровати спят...
- Успокойся. Не буду я тут спать. Не бойся, не злоупотреблю своим гостеприимством.
Минуты через две он уже храпел как оголтелый. А я лежал в темноте и старался не думать про Джейн и Стрэдлейтера в машине этого проклятого Эда Бэнки. Но я не мог не думать. Плохо то, что я знал, какой подход у этого проклятого Стрэдлейтера. Мне от этого становилось еще хуже. Один раз мы с ним оба сидели с девушками в машине того же Эда. Стрэдлейтер со своей девушкой сидел сзади, а я - впереди. Ох, и подход у него был, у этого черта! Он начинал с того, что охмурял свою барышню этаким тихим, нежным, ужасно _и_с_к_р_е_н_н_и_м_ голосом, как будто он был не только очень красивый малый, но еще и хороший, _и_с_к_р_е_н_н_и_й_ человек. Меня чуть не стошнило, когда я услышал, как он разговаривает. Девушка все повторяла: "Нет, не надо... Пожалуйста, не надо. Не надо..." Но Стрэдлейтер все уговаривал ее, голос у него был, как у президента Линкольна, ужасно честный, искренний, и вдруг наступила жуткая тишина. Страшно неловко. Не знаю, спутался он в тот раз с этой девушкой или нет. Но к тому шло. Безусловно, шло.
Я лежал и старался не думать и вдруг услышал, что этот дурак Стрэдлейтер вернулся из умывалки в нашу комнату. Слышно было, как он убирает свои поганые мыльницы и щетки и открывает окно. Он обожал свежий воздух. Потом он потушил свет. Он и не взглянул, тут я или нет.
Даже за окном было тоскливо. Ни машин, ничего. Мне стало так одиноко, так плохо, что я решил разбудить Экли.
- Эй, Экли! - сказал я шепотом, чтобы Стрэдлейтер не услыхал.
Но Экли ничего не слышал.
«« ||
»» [31 из
114]