Аннотация
Однако книга как таковая не была ни в чём виновата, и Волкодав, хмурясь, просто переворачивал страницу за страницей. У него дома могли сурово выговорить впившейся под ноготь занозе, непослушной иголке или камню, из-за которого подвернули ногу на круче, - но никогда не попрекали немощью слабого или болезненного ребёнка. За что бранить детище, коему всё досталось от матери и отца?..
Мудрость родного племени Волкодава никогда прежде не подводила. Не подвела и теперь. Перевернув лист, он обнаружил начало новой главы и вдруг понял, что Хозяйка Судеб надумала за что-то его наградить. Быть может, за то, что в раздражении не захлопнул книгу посередине, решил всё-таки дочитать. "Рассуждение третье, - гласил заголовок (выделенный, должно быть, как и все прочие, красным), - разоблачающее низкий помысел Тиргея, сына дорожного мостника из предместья Арра".
Вот тут Волкодав жадно придвинул к себе книгу, начисто позабыв и об исчезнувших цветах, и о напыщенной глупости Кимнота! Да плевать на него, на Кимнота этого! Тиргей!.. Друг мой, Серый Пёс, брат мой... Прошу тебя об одном: не пытайся защитить меня, когда надсмотрщики придут меня добивать... Молодой учёный, чья память, помимо бездонных познаний о скрытой жизни пещер, хранила едва ли не всю классическую поэзию Аррантиады... Этого - заменить! И руки надсмотрщика по имени Волк, равнодушно, по-деловому, без гнева и злобы переломавшего ему позвонки. Тиргей...
К Небесной Горе, брат мой, можно подниматься всю жизнь, обретая и обогащаясь. Так и с Истовиком-камнем: ты не повесишь его на цепочку и не вправишь в браслет. Ты просто будешь искать его, находя по пути гораздо больше, чем предполагал... Сквозь решётки правильных буквиц протягивал руку давно сгинувший друг, сумевший добраться к нему хотя бы так - посредством сочинений своего погубителя.
Ведь должен же был этот Кимнот, прежде чем начинать хаять Тиргея, воспроизвести на своих страницах хоть какие-то его умозаключения?.. А впрочем, как знать? Может, он не удосужился привести и двух слов учёного супротивника, которого надумал не просто победить в споре - вовсе со свету сжить?..
- Наставник, - почтительно окликнул Волкодава молодой голос, долетевший сквозь сумрак чертога.
Венн поднял голову и убедился, что ночное зрение, дар прародителя-Пса, его ещё не покинуло. На пороге библиотеки стоял Винойр.
Звать Наставника на урок считалось весьма почётной обязанностью. Волкодав разглядел улыбку Винойра. Похоже, сегодня никто не оспаривал у паренька эту честь. Сегодня Винойр будет творить кан-киро вместе с друзьями и учителем в самый последний раз. Назавтра он уезжает.
Волкодав молча закрыл книгу, потушил пальцами свечку и пошёл за учеником каменным коридором наружу.
Они уже ждали его, рассевшись во внутреннем дворике. Их было около двух десятков - совсем новые уноты и те, кто успел застать ещё госпожу Кен-дарат. Волкодав не делал между ними различий. "Если ты видел два урока, а твой друг - только один, у тебя уже есть что ему посоветовать..." - наставляли когда-то его самого. Он обвёл глазами ряд обращённых к нему молодых лиц, хорошо знакомых и ещё не успевших таковыми стать... и сразу отметил, что между ними не было Волка. Очень странно. До сих пор Волк не отлынивал от занятий, скорее наоборот: являлся даже жестоко простуженным, даже с только что вывихнутой, ещё не зажившей рукой. Что же с ним произошло на сей раз?.. Наверное, всё тот же Винойр, его побратим, мог бы ответить... Волкодав не стал спрашивать.
«« ||
»» [80 из
261]