Виталий Сертаков - Проснувшийся Демон
– Да быть не может? Кому нужна его харя?
– Тише, умоляю тебя, тише! Мальчишке, что малевал, платят рубль серебром, а продают по три рубля золотом. Корову можно купить! Общины же и покупают. Аркадий вон для Эрмитажа шесть штук заказал. Зато когда усатый в гости приезжает, доволен!
– Черт знает что! - Ковалю казалось, что он никак не может очнуться от сна.
– Так что Кроха запил, - грустно продолжал библиотекарь. - И мне учить детей больше не позволено. Теперь всех вместе учат, в Лавре соборники школу открыли. Утром на портрет губернатора молятся и читают хором про его великие дела… Разбуди ночью любого ребенка и спроси - на сколько пудов картошки мы собрали больше в этом году, чем в предыдущем. Не сомневайся, тебе ответят. На утренних проповедях только и твердят о том, на сколько пудов мы живем лучше, чем в прошлом году. У меня был ученик, его дед возит в город торф для растопки. Пять лет назад он возил торф, и сейчас возит, и будет таскаться в лес на своей телеге до самой смерти. Как ему платили буханку в день и пять монет серебра в месяц, так и платят, только губернатор заменил серебро медяками. Всё серебро уходит на закупки нефти. Соборники в школе твердят детям, что в нынешнем году город собрал в казну на шесть пудов серебра больше прежнего, а через шесть лет удвоит запас. А дед возит торф, ему без разницы, что там удвоится. Может, он и не проживет эти шесть лет… Древние книги читать детям не велено, а мне указано собирать лекарские да по инженерному делу. Про остальное говорят, что вредное. Что ни день, боюсь, как бы указ не вышел пожечь книги-то…
– Дай мне очухаться, Лева! - Коваль походил из угла в угол, растирая уши. - Значит, без паспорта я жить не могу?
– Никак. И Аркаша тебе не даст. Только в учетном приказе, на Исаакиевской площади.
– И выбирать, где жить, тоже не имею права?
– Пятьдесят километров отмахай, там без бумаги заселяйся. И то - неведомо, сколько так проживешь… И потом - ты за паспортом придешь, в оборот возьмут. Или подмастерьем, или мастером придется соглашаться.
– А в Эрмитаже я могу остаться? Полно же пустых комнат?
– Всюду клерки бродят, которые по учету, - угрюмо отозвался библиотекарь. - Не спрячешься, продадут. Наши же и продадут. Испоганились людишки, Артур, раньше не было такого. Друг за другом следят. Страшно мне, ночами не сплю, так страшно… Вроде и сыты все, и даже праздники древние вспомнили, в Новый год хоровод водили и елку зажигали… А мне страшно. Самуил спился, Чарли пьет, Сапер повесился… А еще Санечка был, в коммуне мэра, музыку умел на рояле делать, ноты понимал. Никто не умел, он один. Ему сказали, что заберут с роялем в Думу, для них музыку делать, для старейшин. Он отказался, просил, чтобы детей дали учить, как раньше. Детей ему учить больше не позволили, рояль сломали. Он бежал в Чухню, а кто-то его у норвегов видел…
«« ||
»» [224 из
253]