Денис Шабалов - Право на силу
В те годы Убежище казалось им огромным миром, который можно было исследовать до бесконечности. Именно этим они и занимались до тех пор, пока Даньке не исполнилось шесть. На шестом году жизни этот веселый и бездельный образ жизни резко изменился. Так хорошо проводить время теперь случалось не часто — Даньку с Санькой заполучила школа.
* * *
Преподавателей было трое. Наталья Петровна — учительница географии и истории, Ирина Анатольевна — русский и английский языки, литература, и Татьяна Васильевна — физика и математика. Все — старые, опытные учителя, настоящие мастера своего дела. Обучение шло практически на пальцах — никаких учебников, пособий, справочников в Тот день никто с собой не захватил. Знали бы — набрали полные сумки. А так, что раскопали в библиотеке Убежища — невесть как попавшую туда «Географию» за седьмой-восьмой классы и истрепанный учебник физики за девятый — тем и обходились. Благо, каждая из преподавательниц была профессионалом в своем деле и материал помнила на «пять».
В Данькиной группе было еще несколько человек от шести до восьми лет: Славка, Илюха, Пашка, Тарас — и Санька. Младший не захотел расставаться со старшим товарищем и по этому поводу закатил дома такой грандиозный скандалище, что отец на следующее утро лично собрал сына и отвел его, хвостика, в школу вместе с Данькой. Так для Саньки — как для Филиппка из детского рассказика — образование и началось. На два года раньше, чем у любого другого ребенка. В четыре года он, высунув от усердия язык, так же прилежно, как и Данил, выписывал в тетради загогулинки, черточки-точки-крючочки, в пять научился читать по складам и решил свой первый пример, в шесть — выучил первое стихотворение.
Учиться было хоть и интересно, но трудновато. Оно и понятно — группа маленькая, внимание учителя не разбегается на двадцать пять — тридцать человек, как в обычном классе, а сосредоточено всего на шести-семи учениках. Потому домашнее задание приходилось учить от и до, и каждый урок обязательно опрашивались все ученики. К тому же урок шел до упора, а не строго отмеренное время. Эффект от такого обучения, понятное дело, был не в пример лучше. К тому же, учителя не старались следовать школьной программе. Работали так, как считали нужным, и материал подавали так, чтобы ребятам было интересно, а уроки не превращались в ежедневные мучения. Понятно ведь, что если материал интересен, то усваивается он полнее, чем во время скучного, нудного урока.
Каждый преподаватель старался привнести в процесс обучения что-то свое. К примеру, Татьяна Васильевна — старенькая, доброжелательная, немного уставшая от жизни женщина — с самого начала заинтересовала ребят, сказав, что физика — это наука об окружающем мире, о процессах и явлениях, окружающих людей в повседневной жизни. Кому ж не интересно узнать о том, что происходит вокруг? А Наталья Петровна — добрая и мягкая женщина, вечный оптимист — частенько, изложив географические сведения о той или иной стране — положение на карте, протяженность, климат и так далее, — переходила к событиям, которые происходили в стране за всю историю ее существования. Это называлось у нее «комплексным методом». А под конец урока обязательно рассказывала интересную историю. Ребята долгое время думали, что она много путешествовала, настолько живо и интересно звучали эти истории. Казалось, рассказчик был свидетелем тех событий, о которых он повествует. И только спустя долгое время, уже после окончания школы, Данил узнал — пожилая учительница не выезжала не то что из страны, а даже и за пределы области. А все интересные рассказы почерпнуты ею из книг, которых она за свою жизнь, по ее собственным словам, прочитала невероятное количество.
Ирина Анатольевна, напротив, была строгим и, пожалуй, даже суровым преподавателем. У нее на уроках, в отличие от веселых уроков истории-географии, всегда стояла оглушительная тишина. И не потому, что она этого требовала, вовсе нет. Мертвая тишина объяснялась просто — Ирина Анатольевна читала. Именно от нее Данил впервые услышал рассказы Джека Лондона о Севере. О людях, тяжким трудом добывавших средства к существованию, о смертельных опасностях, о верной дружбе, о холодной северной романтике… Данька — а с ним и Санька — был поражен и загипнотизирован Лондоном. Они раскопали в библиотеке полное собрание сочинений этого писателя и прочли его все от корки до корки. Во сне им снились суровые заснеженные просторы, реки и озера, спящие в крепких оковах льда, упряжки собак, несущих по глади рек доверху нагруженные нарты и людей в меховых одеждах с шестами в руках, правящих ими. Словом — ребята заболели Севером.
Когда в семь лет такой шустрый ребенок, каким был Данил, заболевает какой-то идеей — жди неожиданностей. И они последовали. Правда, именно эти события привели к тому, что ребята попали в руки полковника, который и помог им стать теми, кем они стали в конечном итоге, — сталкерами.
Все началось с того, что в седьмой день рождения Данил имел с дедом серьезный разговор. Говорили долго и о многом, но заключительная фраза деда запомнилась внуку особенно отчетливо. Почесывая короткий, почти весь уже седой ежик волос, дед Миха сказал:
— И вообще… Пора бы тебе подумать над тем, кто ты есть такой и зачем живешь на белом свете. Вот ты, я смотрю, Лондоном увлекся, цикл северных рассказов читаешь… А знаешь ли ты, что те люди, которых он описывает в своих книгах, имели недюжинную силу воли. Да-да! Жить на северах в тех условиях, в каких жили они, — не простое дело. Как там в книге про Смока и Малыша говорится-то?.. Про медвежатину… Помнишь?
«« ||
»» [44 из
300]