Дмитрий Силлов - Закон проклятого
Голос подумал, привел мысли в порядок и, не меняя интонации, поинтересовался через дверь:
– А я почём знаю, что ты милиция? Вон чего на улице творится, милиция сейчас в оцеплениях стоит, а не по квартирам шастает.
– Открывай, Востриков, открывай, – устало сказал Андрей. – Это следователь Макаренко. А будешь хамить-ты меня знаешь, сейчас быстро докажу, что я-это я.
– Так бы сразу и сказал, – пробурчал голос, и дерматиновая дверь, некоторое время пощелкав замками, нехотя отворилась.
Обладатель хриплого голоса оказался небритым мужичонкой в мятом домашнем халате и старых, изношенных до полной невозможности тренировочных штанах с пузырями на потёртых коленках. На широкой, как сковорода, физиономии выделялся мясистый нос, по бокам которого из узких щёлок поблёскивали глаза, мутные со сна и с похмелья. Однако мужик быстро пришел в себя и, усилием воли изгнав с лица сонную муть, цепким взглядом ощупал стоящих на пороге посетителей.
– Ну что ж, проходите, коли пришли, – дверь распахнулась пошире, и хозяин отодвинулся в сторону, прижимаясь к стене и пропуская в квартиру шибко габаритную пару. – Только учти, следователь, я уж год как откинулся и завязал вглухую.
– В натуре?-вскинул Макаренко на хозяина удивлённо-невинные глаза.
– Ага, в натуре. И не фиг прикалываться, – мрачно сказал хозяин.
Он прошел на кухню и, усевшись на трёхногий табурет, демонстративно задымил вонючей «беломориной».
Макаренко без приглашения пододвинул себе второй табурет и уселся напротив. Томпсон поискал глазами туда-сюда и, не найдя ничего более подходящего, скинул со стола на пол рыбьи ошмётки и, подстелив газету, взгромоздился на край, отчего видавший виды стол жалобно заскрипел, грозя развалиться на составляющие.
«« ||
»» [388 из
441]