Евгений СУХОВ Оборотень Книга 10
Мякиш открыл дверь, и клубы распаренного воздуха вырвались наружу.
— Проиграю, сукой буду, если не уйду в мужики! — отрезал Мишка и громко крикнул:
— Эй, пидоры, ваш батянька вышел, идите одевайте меня!
Колонию около поселка Североуральск называли сучьей по преобладанию в ней «козлиного» элемента. «Козлы» жили в отдельном бараке, который был отгорожен от общежития блатарей высоким забором, на самом верху в два ряда была протянута колючая проволока. Мера эта была не лишняя — между блатными и «козлами» существовала давняя неприязнь, которая готова была перерасти в открытую войну. Локалка на ночь предусмотрительно запиралась, а вертухаи на сторожевых вышках пристально следили за малейшим передвижением по территории зоны и готовы были в любую секунду поднять тревогу. Они не доверяли никому: ни «козлам», которые ближе остальных стояли к администрации, ни блатным, которые в открытую презирали сучий режим.
Инструктированные начальством, они знали, что, несмотря на все противоречия и ненависть, которая разделяла блатных и «козлов», во имя общей цели — улучшения условий содержания — они могли объединиться против администрации и подпалить не только собственные бараки и промышленную зону, но и вышки вместе с охранниками. Можно только догадываться, какой смех у всего блатного мира вызвал бы поджаренный вертухаи.
Молодому поколению рассказывали легенду о том, как произошло «размораживание» колонии много лет назад: четыре тысячи зеков в один день объявили голодовку, протестуя против произвола администрации и ухудшений условия содержания: дрянная пища, бесконечные шмоны, проверки и зуботычины. Не помогали ни уговоры, ни угрозы; блатных заталкивали в изолятор, держали в карцере, но сопротивление только крепло. И тогда лагерная администрация отважилась на отчаянный шаг — решили ввести в зону армейскую роту.
Появление солдат с автоматами в руках вызвало неожиданный отпор. И вчерашние недруги — блатные и «козлы», спаянные общими интересами и ненавистью к милицейской форме, ожесточенно защищались: в ход пошли ножи, заточки, обломки мебели, камни. Солдаты, не ожидавшие такого яростного сопротивления, отступили, прихватив с собой с десяток раненых и троих убитых.
Зеки стали ждать очередного штурма. И он не задержался. Крепко сжимая автоматы, солдаты преодолели баррикады, и началась бойня — звучали выстрелы, раздавалась отчаянная брань, слышался хруст ломаемых челюстей. А когда все затихло, в свете прожекторов можно было увидеть восемь изуродованных трупов в арестантских робах.
Администрация колонии в течение месяца выявляла подстрекателей, а когда имена зачинщиков были установлены, их всех поместили в ШИЗО, приставив к дверям усиленный караул. В штрафном изоляторе вместе с ворами находились и «козлы», и вся зона была озабочена тем, чтобы хоть как-то смягчить участь сидельцев. Дорога в это время была перекрыта, и весь грев оседал в карманах и сумках начальника караула.
Два десятка наказанных зеков взывали к Беспалому, требовали встречи с депутатами Верховного Совета, а когда стало ясно, что помощи не будет, они по тюремной почте простились со всем миром. На следующий день блатари и «козлы» в знак протеста против произвола администрации перерезали себе вены, и когда охранники отомкнули двери ШИЗО, то увидели там двадцать мертвецов, лежащих на шконках.
«« ||
»» [260 из
295]