Евгений СУХОВ Оборотень Книга 10
— Досрочного освобождения! «Кум» крепко задумался, а потом ответил:
— Будет тебе досрочное освобождение. Только у меня к тебе просьба имеется — присматривай за ребятишками. А если что не так, дашь мне знать.
До малолетки «кум» служил в колонии строгого режима и привык воздействовать на заключенных шантажом. Он кропотливо собирал на каждого компрометирующий материал, который мог не только отменить досрочное освобождение, но и подвести несговорчивого зека под новую статью. Но даже под страхом очередного срока работать на администрацию соглашался не всякий зек.
Поэтому его всегда настораживало желание новенького добровольно сотрудничать с «кумами». Иногда это оказывалась тонкая игра блатных, которые принимали предложения оперов и засылали к ним своих людей, чтобы в дальнейшем, через предателей, подсовывать тюремной администрации явную туфту.
Первый «крестный отец» Мякиша был из настоящих профессионалов — он угадал в Михаиле Мягкове прирожденного шпиона, который предавал просто ради романтики и сильных ощущений и даже не пытался выторговывать каких-то дополнительных льгот по сравнению с остальными зеками. Его досье следовало за ним из одной зоны в другую, пока, наконец, не попало в руки Тимофею Беспалому.
И никто из блатных даже не мог предположить, что круглый «отрицала» Мякиш старательно работает на органы.
Самого Мягкова эта двойная игра забавляла, она горячила его кровь и делала его жизнь авантюрной игрой. Его возбуждала и поднимала в своих глазах та тайная власть, какую он имел не только над блатными, но и над операми. Порой от его воли зависела карьера того или иного вертухая, не говоря уже о судьбе какого-нибудь заключенного. Мишка карал и миловал по своему усмотрению, ощущая порой себя едва ли не наместником Бога на территории, огороженной колючей проволокой. Он был своим для обеих сторон и в то же самое время никому не принадлежал; в душе он был анархистом, но об этом никто не догадывался. Однако с теми, кто стоял на его пути, он беспощадно расправлялся.
Сегодня на его пути стоял Бирюк, и Мишка знал, что когда-нибудь придет время и он подтолкнет его к могиле. Но пока ему предстояла нешуточная схватка с новоявленным авторитетом.
— Мне всегда не нравился Мякиш. А уж как он в смотрящие пролез — ума не приложу, — заговорил Мулла, и на его простуженный, хриплый голос повернулись многие блатари. Мулла высказал то, чего не отважился произнести ни один из присутствующих. — Настоящий вор это тот, кто кормится своим талантом. А отраву настоящие блатные презирали всегда. Я считаю, что нам очень повезло, что в нашу зону отправили париться такого вора, как Бирюк, — только ему одному в этой сучарне под силу навести порядок.
Мякиш невозмутимо слушал Муллу. Он предвидел резкое выступление старого зека. Он бы удивился, если бы этот старик — «нэпмановский» вор — отшатнулся от Бирюка.
«« ||
»» [268 из
295]