Евгений Сухов Побег Книга 4
Шрам достал из внутреннего кармана нож с коротким зазубренным сверху лезвием. В подвале был кромешный мрак. И Калистратов, конечно, ничего не увидел. Но услышал. Когда Шрам размахнулся, крепкая золингенская сталь с характерным свистом рассекла воздух. Генерал попытался в последнее мгновение отступить. Но Шрам, сделав шаг вперед, шумно выдохнув, вогнал нож точно между ребер, в левую часть груди, и дважды резко повернул лезвие по часовой стрелке.
Он вырвал лезвие из груди лишь тогда, когда убедился, что генерал перестал сопротивляться и, хрипя, рухнул на кучу строительного мусора.
Шрам хладнокровно выждал пару минут, и только потом, осторожно обходя Калистратова, чтобы не наступить в кровавую лужу, нагнулся над неподвижным телом. Он прислушался. Генерал не дышал. На всякий случай Шрам приложил пальцы к шее. Пульс также не прощупывался. Калистратов был мертв. Теперь надо спешить. Шрам включил фонарь и в его тусклом свете осторожно скинул ботинки, снял пиджак и брюки, повесил их на гвоздь в стене, нашел оставленный час назад баул, раскрыл молнию, вынул электропилу. Пила была немецкая, аккумуляторная, перед поездкой он ее полностью перезарядил. Положив пилу под ноги, он достал толстый рулон полиэтилена, раскатал его на неровном замусоренном полу и с усилием перекатил на него тело. Взяв в руки пилу. Шрам после секундного колебания нажал кнопку. Раздалось ровное тихое жужжание. «Хорошо, — подумал удовлетворенно Шрам, — тихо».
Сначала он отрезал руки, потом ноги, потом голову. Кровищи было до хрена… Туловище кромсать он не стал — решил, что и так сойдет. Все это он аккуратно завернул в полиэтилен: по отдельности каждый кусок.
Осмотрев шесть разных по объему полиэтиленовых свертков, он разложил их по трем отдельным сумкам. Потом внимательно осмотрел пол и, взяв лопату, собрал с него кровавые пятна вместе с землей, бросив ее в одну из сумок. Осмотревшись еще раз, Шрам удовлетворенно крякнул и, выскользнув из подвала в коридор, тихо проследовал в туалет. Там он тщательно вымыл руки, смыл кровавые кляксы с лица, снял окровавленные трусы и майку, свернул их и нагишом быстро вернулся в подвал.
Из баула Шрам достал свежие трусы, майку и пятилитровую канистрочку с бензином. Переодевшись в чистое, надев ботинки и верхнюю одежду, он выбрался на свежий воздух и осмотрелся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, сел в «Ниву» и подогнал ее задом вплотную к двери подвала. Погрузка расчлененного трупа заняла минут пять — особенно тяжко ему пришлось с обезображенным туловищем.
Вернувшись напоследок в подвал. Шрам разлил содержимое канистры по полу, встал на пороге, чиркнул спичку и, бросив ее во мрак, тут же захлопнул дверь. Он услышал шумный вздох бензинового пламени. Скоро огонь сотрет дотла все следы кровавой разборки.
Урок подполковника Беспалого пошел Шраму впрок.
Гепард с особым усердием чистил ствол «Макарова» жестким ежиком на длинной витой ручке. «Макаров» был его, боевой, 1994 года выпуска. Пистолет уже года два лежал без употребления, но по старой спецназовской привычке Гепард регулярно раз в неделю вынимал его из черной промасленной ветоши, разбирал, чистил ствол и снова собирал. Сегодня он это делал с пониманием того, что скоро, по словам Варяга, предстояла серьезная работа, во время которой без «Макарова» явно не обойтись.
Раздался звонок в дверь. Гепард привстал с табуретки и выглянул на улицу. Кухонное окно выходило во двор. Там никого не было, если не считать какого-то мужика на скамейке. Мужик был чужой — не из их дома. Он читал газету. Гепард подозрительно посмотрел на часы. Пора было возвращаться Владиславу. Но тот никогда не звонил — всегда стучал условным стуком: два раза и третий короткий. А Любке он строго-настрого запретил приезжать без звонка. Гепард завернул «Макарова» в тряпицу, убрал поглубже в ящик со столовыми приборами и пошел открывать.
«« ||
»» [303 из
369]