Татьяна Толстая. Кысь
завалялось, ни под рубахой не таю! Не спрятал подмышкой! Не запуталось в
бороде! Внутри, - смотри - и внутри нет его, - уж всего вывернуло наизнанку,
нет там ничего! Кишки одни! Голодно мне! Мука мне!..
...Как же нет? А чем же говоришь, чем плачешь, какими словами боишься,
какими кричишь во сне? Разве не бродят в тебе ночные крики, глуховатое
вечернее бормоталово, свежий утренний взвизг? Вот же оно, слово, - не узнал?
- вот же оно корячится в тебе, рвется вон! Это оно! Это твое! Так из дерева,
из камня, из коряги силится, тщится наружу глухой, желудочный, нутряной мык
и нык, - извивается обрубок языка, раздуты в муке вырванные ноздри. Так
гуняво гундосят заколдованные, побитые, скрюченные, с белыми вареными
«« ||
»» [747 из
767]