Людмила Улицкая - Зеленый шатер
После Михиных похорон Саня сразу и слег. Спал, просыпался, слышал то рыгание и голос Ласточкина, то рвотное урчание телевизора – не было, не было при Нюте никакого телевизора! – в шесть утра бил по ушам гимн, потом шла волна кофе – мама варила в комнате, на спиртовке, как Нюта всегда делала. А потом стихало все, и Саня снова засыпал, просыпался, вставал, когда нужда гнала в уборную, и снова ложился. Надежда Борисовна тревожилась, что то спрашивала, непонятно что, а он отворачивался к стене.
Приходили консерваторские. Еще кто то приходил – Илья? Василий Иннокентиевич? Потом пришел Колосов. Посидел в Нютином кресле. Этот приход означал перемирие после нескольких конфликтов. Саня с каждым годом терял поддержку учителя, отдалялся от него. Но теперь вместо радости – безразличие.
Саня с трудом поддерживал разговор.
Колосов оставил на столе коробку пастилы из кондитерского магазина наискосок от консерватории и старинный том, роскошный, немецкого издания. Перед уходом сказал, что оформили ему отпуск на месяц, пусть поболеет, и нет ничего лучше «ХТК» для прочистки души и тела и для исцеления от всех болезней.
– То, что я принес вам, большая редкость. Ну да вы оцените…
Оценил Саня через два дня, когда протянул руку к тому и понял, что перед ним «Хорошо темперированный клавир во всех тонах и полутонах, касающихся терций мажорных, или до, ре, ми, и терций минорных, или ре, ми, фа… Составлено и изготовлено Иоганном Себастьяном Бахом, – в настоящее время великого князя Анхальт Кётенского капельмейстером и директором камерной музыки».
Не зря Нюта так настаивала на изучении немецкого языка. Мог прочитать старинный заголовок…
Раскрыв том, Саня оживился. Это было чудо – Urtext, изначальный авторский текст, 14 й том из первого полного собрания сочинений Баха, изданного в конце XIX века. Все те издания, которые он видел до этой минуты, были отредактированы. Там были проставлены штрихи, темпы, даже указаны аппликатуры. Теперь перед ним был «голый» текст, и это производило ошеломляющее впечатление – как будто вдруг он остался один на один с гениальным автором. Без посредников. Как и все теоретики, он изучал «Хорошо темперированный клавир», восхищался прозрачной простотой, с которой все было выстроено – по возрастанию тональностей, в до мажоре, в до миноре, в до диез мажоре. Третья прелюдия, – помнил Саня, сначала была написана в до мажоре, а потом Бах поправил – поставил семь диезов, и готово. И так все двадцать четыре употребимые тональности. Про осто! Упражнение для школьников. То есть для сына подростка и писал: музыкальной азбуке обучал. Никаких авторских пометок, никаких указаний – играй как хочешь, музыкант! Полная свобода!..
Современные ноты, выправляемые редакторами, отнимали эту свободу.
Саня загорелся: он знал немало исполнений «ХТК», и теперь ему не терпелось заново прослушать и сравнить.
«« ||
»» [425 из
459]