Татьяна Устинова - Где-то на краю света
– Мы сейчас поедем, Татьяна.
Таня нисколько не удивилась и ни о чем не спросила – куда, зачем, – сказала только, что без чаю никого никуда не отпустит, и Лиля пошла за ней на кухню, и Олег пошел почему-то с торбасами в руках.
Юлька Костина, у которой горели глаза и щеки, подвинулась, давая Лиле место, и под столом стиснула ладошкой ее руку – мол, смотри, смотри, что тут такое происходит!
Терапевт Нечаев был полностью и окончательно деморализован и делал вид, что разговаривает с Левой, а Лева делал вид, что выпивает, и лицо у него было, как будто он все собирается захохотать и останавливает себя. Остальные гости формировали как бы зрительный зал, который смотрит увлекательное представление и отчасти принимает в нем участие.
– И чего медведь-то твой, Сан Саныч? Вот, значит, поговорили вы на своем медвежьем языке, и он стал ручной, что ли?
– Так мы с ним друг на друга и смотрели, а потом он как будто мне… пообещал что-то. Вот честное слово, айфон мне в руку! И я в ту секунду понял, что не станет он меня драть, а я стрелять не буду. Постояли мы еще так-то, а потом он повернулся и пошел в тундру. А я его взглядом провожаю. Он на взгорочек забрался, неторопливо, как будто и не боится ничего, оглянулся, а оттуда уж припустил. Ну, я постоял еще, поглядел и тоже пошел. Только с тех пор жизнь моя изменилась, вот хотите верьте, хотите нет.
– В лучшую сторону, по-олковник?
Багратионов пожал прямыми плечами, на которых так и виделись погоны, хотя в данную минуту не было на них никаких погон.
– Да как вам сказать, Юлия. Всяко ведь у нас бывает. И народу у меня в подчинении полно, и народ этот всякий-разный. Вдруг ни с того ни с сего кто-нибудь начнет бузить, или с перепою, или так, от нечего делать, и не унимается никак! И если раньше мне унимать приходилось, то теперь…
– Что тепе-ерь?
«« ||
»» [293 из
322]