Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы
– Мы будем есть, пить и разговаривать, потому что писать я все равно больше не могу, у меня голова отвалилась, и рука тоже.
– На кухне или в гостиной?
– Конечно, в гостиной, Алекс! Нужно еще Дэну позвонить и его высокоблагородию, чтоб приехали.
– Маня, не расходись, – попросил Алекс, – тебе завтра работать.
– Ну, ты же будешь за мной ухаживать, если у меня случится похмельный синдром? Подносить воду, аспирин и ставить примочки?
Алекс Шан-Гирей подошел и посмотрел ей в лицо.
– Я буду за тобой ухаживать, Маня, – сказал он, как будто поклялся в чем-то. И погладил ее по щеке, где все еще было черным и желтым. – И включи телефон. Ты утром обещала кому-то интервью.
– Черт, точно! Я забыла совсем.
И она умчалась в кабинет.
Береговой улыбался растерянно, Алекс накрывал на стол в прадедушкиной гостиной, а Митрофанова ему мешала, думая, что помогает. Молочная люстра на бронзовых цепях уютно светилась, и жизнь, описав немыслимый кульбит, повернула наконец-то в какую-то правильную и утешительную сторону, и Береговой думал, что они его спасли, и вспоминал, как сжимал Катины пальцы, когда они с Поливановой пришли к нему на свидание, и еще о том, что у матери операция на следующей неделе, и еще – как-то краем – о том, что сейчас приедет сюда Дэн, в эту удивительную семью, необыкновенную квартиру и утешительную жизнь, когда из кабинета вдруг раздался даже не крик, а вопль:
«« ||
»» [389 из
391]