Вадим Юрьевич Панов - Последний адмирал Заграты
– Потом направо…
А в следующий миг уже скрывается из виду, патроны важнее слов.
«Потом направо…»
Мерса соображает, что нужную гондолу он определит по дыму и запаху гари, бежит, куда послали, сворачивает и видит на металлической двери большую цифру «3».
За которой бушует пожар.
Вздыхает, натягивает на лицо респиратор и…
– Гермес великий, не оставь!
Возможно, двигатель неспешно тлеет, а возможно – полыхает. За железной дверью мог скопиться один только дым, а может поджидать такое пламя, что огненный поток долетит до другого борта. Входить в непредсказуемую гондолу страшно, до рези в животе страшно, но… Но страшно сейчас всем: трем пацанам, из-за которых весь этот сыр-бор, и Бабарскому, что сидит сейчас у пулемета, страшно потному Бедокуру, бегающему по машинному отделению, и запертому в астринге Галилею, страшно Помпилио и Дорофееву. Все они идут сейчас по краю, и все стискивают зубы, загоняя страх так глубоко, что даже с собаками не отыщешь. И все они надеются, что не ошиблись с новичком.
– Олли, ты видишь, я иду! – Андреас стискивает зубы, загоняя страх так глубоко, как только может, а потом продолжает: – Я, мать твою спорки, иду!
И распахивает дверь.
«« ||
»» [531 из
551]