Вадим Юрьевич Панов - Красные камни Белого
— На мостике не держу. — Капитан взялся за переговорную трубу: — Астролог!
— Все готово.
— Так начинай, чтоб меня манявки облепили! Чего ждешь?!
И включил сирену.
Переход — это Пустота. А Пустота — это страх.
Эту аксиому любой цепарь вызубривает уже в первом же путешествии. А если достаточно умен, то еще раньше, потому что встречать Пустоту надо подготовленным. В этом случае ее удар не оглушит и не заставит завязать с полетами.
Во время перехода трясутся все: и прожженные цепари, и пассажиры, и даже ямауда, хотя эти, последние, испытывают не столько страх, сколько чувство тревоги, порожденное подстерегающими в Пустоте опасностями. Что толку во врожденных способностях, если в корабль вцепится «рогатый клещ» или его накроет «злобная путина»? Штатские ненавидят переходы, входят в Пустоту напряженными, заранее готовясь к дикой ее атаке, а потому их накрывает и чаще, и сильнее, чем опытных цепарей, для которых ужас великого Ничто — естественная часть жизни. Цепарь тоже боится, его тоже долбит ощущение пустой безбрежности и накрывает Знаками, но цепарь не забывает о правилах и чувствует себя членом команды. Цепарь — существо коллективное, и локоть друга позволяет ему переживать переходы куда спокойнее, чем случайному гостю Пустоты.
— Спасибо, что позвал, — хрипло произнес Вальдемар после того, как цеппель втянуло в воронку.
— Всегда пожалуйста, — отозвался Вандар.
— Проводить переход в одиночестве — удовольствие невеликое.
«« ||
»» [39 из
694]