Вадим Панов - Паутина противостояния
– Что хочешь колдуй, – отрывисто бросил Сантьяга. – Любое… Что хочешь, что пожелаешь – любое.
И Тьма, что до того в тенях пряталась свечных, вдруг изначальное черное обретать принялась. Оживать на глазах. Туманом зловещим по кабаку расползаться.
– Колдуй, Пафнутий, – тяжело повторил комиссар. – Колдуй.
Закрыл Коряга глаза – не в силах был он взгляд Сантьяги держать, – да прошептал что то неразборчиво. И потянулась к Пафнутию Тьмы паутина черная, так потянулась, будто Коряга – самый что ни на есть нав. И сила, Тьмой разбуженная, каждого в том кабаке к земле придавила медведем невидимым, каждому в нутро залезла, слезы на глаза навернула да дыхание сбила. Каждому. Сила в тот момент была такая, что даже Сантьяга, черного этого самого порождение в соболях белых, даже он покачнулся. И лишь Пафнутий улыбался счастливо, ибо творил он колдовство необычное. Великое колдовство. До этого ему недоступное. А когда решился Коряга веки поднять, увидел он в своей руке правой кружку медную, аккурат такую, с которой монахи человские милостыню собирают. Увидел, обомлел и сил нашел прошептать только:
– Вот.
Счастливо прошептать, потому как сотворить настоящую кружку Коряга и мечтать не мог, а тут – получилось.
Подошел комиссар к Пафнутию, заглянул в кружку, скривил губы презрительно да сказал:
– Это всё?
Ушла тоска из черных глаз нава, лишь разочарование осталось, глубокое, как сама Вечность. И Тьма тоже спряталась, в серую тень обратилась, привычной стала, незаметной. Увела свою силу Тьма, плеснула на заклинание Корягино да увела.
– Это всё… – повторил Сантьяга.
«« ||
»» [103 из
333]