Януш Вишневский - Любовница
Шел лов под Аляской. После семидесяти дней они ненадолго зашли в Анкоридж, ночью, чтобы оставить больного с подозрением на аппендицит. Нашли замену – филиппинца. С некоторых пор в польские экипажи брали и иностранцев, а потому ничего особо странного в том, что взяли филиппинца, не было. Конфликты случались часто, но американский судовладелец знал, что «поляки больше всего любят ругаться со своими».
Филиппинец был мелким и низеньким. Носил очки и издалека, когда он стоял на причале в синем костюме и белой рубашке, выглядел как мальчик, собравшийся на первое причастие. Никто не хотел подселять его к себе в каюту, вот и отправили его к практикантам на нос. Все знали, что это несправедливо, потому что практикантская каюта была на судне самой маленькой. В ней было три койки, и пустовавшая до поры третья заменяла практикантам шкаф, для которого не хватило места. Он помнит, как однажды молодой моторист, месяц проживший в той каюте, шутил за обедом: «Каютка такая маленькая, что при эрекции приходится открывать дверь в коридор».
Практиканты убрали свои вещи с верхней койки, распихали куда могли, и филиппинец лег и уснул. На следующий день, когда практиканты обедали, филиппинец, не спрашивая разрешения, снял музыкальный центр одного из них, а на его месте рядом с умывальником установил молельню. Настоящий церковный алтарь, но в миниатюре. Со ступенями, крестом, на котором висел Христос, переделанный из куклы Кена, прибитый миниатюрными гвоздями и в миниатюрном терновом венце – прилепленная с помощью пластилина тонкая веревочка с нанизанными на нее кончиками зубочисток. Вокруг креста – черный провод с мигавшими красным и оливковым светом диодными лампочками. Батарейка, питавшая диоды, лежала рядом с фигурой коленопреклоненной Богоматери, основой которой стала какая-то кукла с раскосыми глазами. Кукла была обернута в кусок белой материи, скрепленной на спине английской булавкой, а в том месте, где торчали непропорционально большие груди, красной краской было нарисовано огромное сердце, пробитое терниями.
Когда практиканты вернулись с обеда, филиппинец стоял на коленях и громко молился, цветные диоды мигали на миниатюрном алтарике, а вся каюта была наполнена кадильным дымом, возносившимся из стоявшего на умывальнике стакана для полоскания рта.
Филиппинец оказался ортодоксальным католиком: дневная молитва была неотъемлемой частью ежедневного ритуала. Он не мог понять, что они иначе понимают веру в Бога. Он доставал из бумажника фото Папы Римского и целовал его у них на глазах.
Когда новость разнеслась по судну, к практикантской каюте потянулся народ, и все только качали головами, а филиппинец сидел на верхней койке под потолком и, гордый собой, улыбался и молитвенно складывал руки.
Филиппинец оказался хорошим рыбаком. Он мог, как и они, часами потрошить треску, всегда охотно приносил, прикуривал и вставлял в рот сигареты и всегда смеялся, когда смеялись другие. Через три недели он уже мог в нужный момент вставить польское матерное словцо и по просьбе практикантов прекратил молитвенные каждения в каюте. Его даже полюбили и стали приглашать на порносеансы в каюту электрика. Правда, через неделю от этого отказались, потому что во время показа филиппинец начинал так громко дышать от возбуждения, что становилось как-то не по себе.
Через шесть недель электрик застукал филиппинца на носу.
Он тогда пришел в каюту и сказал:
– Слышь, желтый ходит по носу со спущенными портками и показывает миру свой прибор! Ей-богу. Честное слово. Я как раз возвращался с носа. Обычный экси! Нам только этого не хватало.
«« ||
»» [73 из
76]